Карпов Васильевич - Командиры седеют рано

Полковник Миронов советовал:

– Дело нелегкое, но подход к рядовому Паханову найти нужно. Дайте поручение толковому, вдумчивому комсомольцу добиться расположения у этого тяжелого человека, постараться завести с ним дружбу. Ничего зазорного в этом нет. Цель очень благородная. Доктор, чтобы помочь человеку, иногда копается в отвратительных язвах. Паханов тоже по-своему больной, и нужно покопаться в его психологии. Он сам потом скажет спасибо.

Следуя советам старших, Клименко однажды зазвал в канцелярию рядового Гнатюка и таинственно, понизив голос, дал ему особое поручение по сближению с Пахановым.

Гнатюк - здоровенный, но флегматичный парень - спросил:

– Що ж ты мене у стукачи пидставляешь? Или как?

– Вот чудак, ни в какие стукачи я тебя не ставлю. Ты должен с ним подружиться.

– А на що мени таке добро? У мене друг е - Микола Крахмалев.

– Да пойми ты - это комсомольское поручение!

– Щос я таких поручений не чув!

– Новый метод работы. Особый случай.

– Ну добре - спытаю.

В ближайший же вечер Гнатюк нашел Паханова в ленинской комнате, где Жорка, сидя в углу, читал учебник для шофера. Подошел к нему с одной, потом с другой стороны, Паханов не обращал внимания.

– И чего ты сидишь усе один да один. Як коршун на столбу у поле. Давай гуртуйся до коллективу.

Жорка от неожиданности вздрогнул. Потом, поняв смысл слов, повернулся к Гнатюку спиной и уткнулся в книгу. Обиженный Гнатюк засопел и, подступив к Жорке еще ближе, спросил:

– Чего ж ты крутысси? Я к тоби с помощью, а ты вид мене мурло в сторону.

Жорка встал и послал Гнатюка вместе с его помощью так далеко, что тот только оторопело поморгал белесыми ресницами. Паханов ушел в спальную комнату.

При следующем посещении командира сержант Клименко рассказал ему о неудавшейся попытке. Миронов расхохотался, но, отсмеявшись, вернулся к разговору.

– Надо это делать тоньше, естественнее. Нужно подобрать такого человека, которому Паханов симпатизирует.

– Да он ни с кем не разговаривает, товарищ полковник! А станешь понастойчивее - обругает. У него только и услышишь: «Мотай по холодку».

– Уж в такой среде он жил. А где сейчас Паханов?

– Где-то здесь, в роте.

Полковник и Клименко пошли по расположению роты. В помещении Паханова не было. Они вышли во двор. Вечер был теплый и темный. В эту пору, до восхода луны, всегда темно.

Из курилки, обсаженной молодыми деревцами, доносилась песня. Под аккомпанемент гитары голос, похожий на голос Марка Бернеса, выводил:

Был я ранен, и капля за каплей

Кровь горячая стыла в снегу,

Медсестра, дорогая Анюта,

Прошептала: «Сейчас помогу».

Миронов подошел ближе. Сквозь ветки был виден тесный кружок солдат. Вспыхивали яркие угольки папирос. Паханова здесь не было. Но вдруг он увидел темный силуэт человека по ту сторону курилки. Это был Жорка. Он стоял за деревьями и тоже слушал песню.

– Видишь? - спросил полковник секретаря, кивнув в сторону Паханова.

– Вижу.

– Нравится, - задумчиво сказал Миронов. - Кто поет?

– Старшина Озеров.

– А, из ремонтной мастерской? Заведующий складом запчастей?

– Так точно.

– Скажи пожалуйста, никогда бы не подумал, что он петь умеет. И хорошо поет.

В этот вечер Миронов вызвал Озерова в штаб и долго с ним беседовал о Паханове. Не только рассказывал о нем, но и советовался. Озеров - коммунист, опытный и добросовестный человек.

Старшина Озеров был ветераном. Он прошел с полком всю войну и потом переезжал с места на место, куда бы часть ни передислоцировали. Даже в Каракумы поехал без колебания. Коренастый крепыш. Лицо коричневое от загара, волосы темные, с белесой опалиной от солнца. Серьезный, степенный человек.

Он пользовался благосклонностью у местных невест, но почему-то не женился. Квартиры в городе не имел. Жил в пристройке рядом с ротными кладовыми. Была у него там чисто выбеленная, скромно обставленная собственная комната. На стене висела гитара. Озеров потерял во время войны родных и поэтому всем существом своим привязался к солдатам. Они приходили и уходили, а Озеров оставался в полку.

За двадцать лет службы у него накопилось много друзей, он с ними регулярно переписывался, ездил к ним в отпуск. Некоторые из солдат стали председателями колхозов, директорами фабрик, звали к себе трудолюбивого и честного старшину. Озеров неизменно отказывался. Вечерами, после работы, он частенько брал гитару и приходил в зеленую курилку автороты - ближайшую к его жилью. Да и по работе, как ремонтник и заведующий складом, он больше связан с шоферами. Здесь в курилке негромким приятным голосом с одесским акцентом пел ребятам фронтовые и современные лирические песни.

В кабинет Миронова влетел Петухов. Он едва сдерживал возбуждение. Выпалил:

– Я же говорил, ничего из этого не получится!

– Вы о чем?

– О Паханове! Аварию сделал. ЧП роте принес.

– Расскажите по порядку.

– Какой уж тут порядок?! Сел самовольно в машину! Завел ее и - прямо в забор. Свалил забор и въехал в соседний парк, к артиллеристам.

– Где он сейчас?

– На гауптвахте! Влепил ему трое суток за это. Заберите его от меня, товарищ полковник! Нельзя его около техники держать.

– Ну-ну. Остыньте. Первая трудность - и уже растерялись. Паханов останется у вас. Другой автороты нет. А его обязательно нужно сделать шофером. Задача остается прежней.

Полковник в этот день собирался проверить караул. Он не стал вызывать Паханова. Зашел к нему в камеру во время проверки.

К немалому удивлению Миронова, Жорка встретил его радостной улыбкой. Первый раз командир видел такое веселое лицо у Жорки.

– Получилось, товарищ полковник! - весело сообщил Паханов. - Сам поехал. И завел, и скорость включил, всё - сам. Только править не сумел. Пока соображал, что делать, она, проклятая, прямо на забор наехала.

Полковник невольно рассмеялся. Наивность Жорки была так чиста и непосредственна, что у Миронова отпало желание ругать или упрекать его.

– Значит, получилось? - переспросил он.

– Ага!

– Если ты будешь так тренироваться и дальше, в автороте ни заборов, ни машин не останется.

– Я дувал сам сделаю, товарищ полковник. Пусть он не шумит, - сказал Жорка, имея в виду Петухова.

– Капитан просил убрать тебя из роты.

Паханов помрачнел:

– Я все исполнял, что он приказывал. Трое суток отсижу. Чего еще надо?

– Капитан хочет, чтобы в роте был порядок. Если каждый солдат будет по своему желанию гонять и бить машины, полк станет небоеспособным. Вот ты машину из строя вывел, а на ней должны снаряды везти в случае тревоги.

– Машина исправная. Только помыть, - вздохнув, сказал Жорка. - Не переводите меня из автороты, товарищ полковник. Больше такого не будет - слово даю.