Джон Мильтон - Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай

«О Ад! Что вижу с горестью великой!
В блаженное жилище вместо нас
Вознесены здесь существа иные,
Иного склада, может быть землею
Рожденные, не Духи, хоть они
Немногим ниже нас, небесных Духов.
За ними с удивленьем я слежу
И даже мог бы их любить – так живо
В них отразилось сходство с Божеством,
Такою их красою наделила
Создавшая их щедрая рука.
О милая чета! Не знаешь ты,
Как близко подошла уж перемена,
Которая все радости твои
Разрушит и предаст тебя несчастью
Тем более тяжелому, чем слаще
Теперь блаженство чистое твое!
Да, вы блаженны, но в своем блаженстве
Чрезмерно слабо вы защищены,
Чтоб то блаженство долго сохранилось;
И этот Рай ваш, это ваше Небо
Защищены оградой слишком слабой,
Чтоб уберечь вас от врага такого,
Какой теперь вошел. Однако я
Не враг ваш преднамеренный: я мог бы
Вас, беззащитных, даже пожалеть,
Хоть жалость мне несвойственна. Союза
Ищу я с вами, дружбы крепкой, тесной,
Чтоб жил я там, где вы, иль чтоб со мной
Всегда вы жили; если ж вам жилище
Мое не так придется по душе,
Как этот Рай прекрасный, то должны вы
Его принять покорно, как созданье
Рук вашего Творца: Он дал мне то,
Что я теперь готов вам дать свободно.
Чтоб вас двоих принять, раскроет Ад
Врата свои широко, вам навстречу
Князей своих всех вышлет; там найдется
Довольно места – более, чем в этих
Пределах тесных, – для всего потомства,
Которое от вас произойдет;
И если у меня нет места лучше,
То вы должны благодарить Того,
Кем приведен я к этому возмездью,
Которое над вами разразится,
Ничем не оскорбившими меня,
Чтоб отомстить Тому, кем я обижен.
И если б даже и растаял я
Пред вашею невинностью бессильной,
Общественное благо мне велит,
Чтоб, отомстив за честь, я власть расширил
Свою, мир этот новый покорив;
Всем этим побуждаюсь я к свершенью
Того, пред чем иначе, хоть проклятый,
Пожалуй, я остановился б сам».

Так Враг промолвил, на необходимость
Сославшися – на довод всех тиранов,
Чтоб дьявольский поступок оправдать.
Затем, слетев с высокого сиденья
На дереве, он подошел к стадам
Резвящихся зверей четвероногих
И стал поочередно принимать
Их образы, приспособляясь к цели
К своим поближе жертвам подойти
И что-нибудь узнать о них подробней
Из слов их или действий, оставаясь
Неузнанным; и вот вкруг них он ходит,
Сверкая взором пламенным, как лев;
Затем он образ тигра принимает,
Который видит где-нибудь в лесу
Играющих двух ланей: он ложится,
К земле прижавшись, привстает не раз,
Следя за ними, снова прилегает
И как бы ждет момента, чтоб, на них
Вдруг кинувшись, схватить обоих в лапы.
И вскоре первый из мужей, Адам,
Любовно к Еве, первой из всех женщин,
Речь обратил, и Дьявол, услыхав
Столь нового ему наречья звуки,
Насторожась, весь обратился в слух:

«Единая участница и также
Единая часть радостей моих,
Которая дороже мне всех прочих!
Не правда ли, создавшая нас Сила,
Которая для нас и этот мир
Обширный сотворила, бесконечно
Добра и в вечной доброте своей
Безмерно щедро раздает нам блага!
Она из праха нас произвела
И поселила здесь, в блаженстве этом,
Которого не заслужили мы
Ничем, и ничего не можем сделать,
Что было б нужно ей; Она не просит
От нас иной услуги, кроме той,
Чтоб заповедь одну мы соблюдали,
И легкую: из всех дерев в Раю,
Которые плодов приносят дивных
Так много и столь разных, – не вкушать
От одного – от Дерева познанья,
Растущего здесь рядом с древом жизни.
Так близко к жизни наша смерть растет!
Что значит смерть – не знаю, но, конечно,
В ней что-нибудь есть страшное: ты помнишь,
Как нас с тобой Господь предостерег,
Что, этот плод вкусив, умрем мы смертью.
Он этим возложил на нас один
Знак послушанья, после многих знаков
Могущества и власти, нас поставив
Владыками созданий всех Своих
И на земле, и в воздухе, и в море.
Не будем же мы тягостным считать
Запрет столь легкий – мы, кому так много
Дано на свете радостей иных
И наслаждений выбор бесконечный!
Восславим лишь Его, превознесем
Его неисчерпаемую благость
И предадимся сладкому труду –
Подрезывать растущие деревья
И за цветами этими ходить;
Пусть это – труд: с тобой он так приятен!»

И отвечала Ева: «О мой милый,
Ты, для кого и от кого на свет
Явилась я! Плоть от твоей я плоти,
И без тебя мне в жизни цели нет!
Ты – мой глава и мой руководитель!
Святая правда все, что ты сказал:
Конечно, Богу мы должны вседневно
Хвалу и благодарность возносить,
Особенно же я, которой участь
Еще твоей счастливей: для меня
Ты – драгоценный друг, который выше
Меня во многом, между тем как ты
Подобного себе не сыщешь друга.
Ах, никогда я не забуду дня,
Когда я в первый раз от сна очнулась
В тени, на ложе из цветов, дивясь,
Кто я и где я, как туда попала,
Откуда, кем туда принесена.
Невдалеке журчал ручей, который
Тек из пещеры и вливался вскоре
В прозрачный пруд, где тихая вода
Была недвижна, светлая, как небо.
Неопытна, к нему я подошла
И прилегла на берегу зеленом,
Чтоб в озеро то светлое взглянуть,
Которое вторым казалось небом.
Я наклонилась – и под гладью водной
Я увидала вдруг смотревший образ,
Который мне навстречу наклонялся.
Я отшатнулась – отшатнулся он;
Но он мне полюбился, – я нагнулась
Опять – и он приветно вновь нагнулся,
Мне отвечая взорами любви.
Я посейчас бы на него смотрела,
Мечтою бесполезною томясь,
Когда б не прозвучал вдруг некий голос,
Который научил меня, сказав:
“Прекрасное созданье! То, что видишь
Ты там внизу, в воде, есть ты сама;
Та тень с тобой пришла, уйдет с тобою.
Иди за мной: тебя я приведу
Туда, где будешь встречена не тенью
И не ее там будешь обнимать;
Там будет тот, чей истинно ты образ,
И неразрывно будет он твоим;
И, принеся ему созданий много,
Тебе подобных, наречешься ты –
Мать рода человеческого”. Зова
Незримого могла ль я не послушать?
И вскоре я увидела тебя,
Прекрасного, высокого, под кленом.
Но все ж мне показался образ твой
Не столь прекрасным, не настолько милым
Не столь любовно-кротким и приятным,
Как то виденье в зеркале воды.
Я прочь пошла, но ты воскликнул: “Ева
Прекрасная, вернись! Зачем бежишь?
Ты от того бежишь, кто дал начало
Тебе самой: ты плоть, ты кость моя!
Чтоб бытие имела ты, я отдал
Из бока, возле сердца моего,
Моей часть жизни собственной; утехой
Бесценною ты будешь для меня;
В тебе я часть души ищу, ты будешь
Второю половиною моей!”
И с этими словами нежно руку
Ты взял мою, и уступила я,
И с той поры узнала я, о милый,
Сколь мужество и мудрость превосходят
Красу, что в них лишь – истинно краса!»