Григорий Луч - И мы солдаты...

Санюк зарделась от смущения и отвернулась, а Ванюк не очень ласково посмотрел на озорного шофера. В душе, правда, он вынужден был согласиться с Васей…

…Ларивана они увидели сразу. Он стоял возле киоска и пил газированную воду не меньше, чем с тройным сиропом. Ванюк и Санюк, выпрыгнув из «газика», побежали к нему, радостно замахали руками:

— Лариван! Лариван!

Тот спокойно поставил стакан на прилавок, принял независимую позу и насмешливо уставился на них:

— Ну, привет. А вы зачем здесь?

— Как зачем? — Ванюк даже задохнулся от обиды. — Мы же тебя ищем!

— На том драндулете? — Лариван небрежно кивнул в сторону «газика» и, достав из кармана помятую сигарету, важно сунул ее в рот. — Огонек есть?

— Ты что, курить начал? — испуганно вытаращила глаза Санюк.

— Привыкаю к самостоятельной жизни.

«Нисколько он не изменился, — с досадой подумал Ванюк. — Такой же, как тогда, когда топтал горбушку…»

— Лариван, мы кушать хотим! Купи чего-нибудь!

Это братишка и сестренка Ларивана подбежали к ним. Вид у них был довольный.

— Эх, и прожорливый народ, — пожаловался Лариван.

Он купил в киоске пачку печенья и триста граммов шоколадных конфет, взял себе несколько штук, угостил своих «гостей», а остальное отдал малышам. Те встретили угощение криками «ура!».

— Вот такие дела, — сказал Лариван, с удовольствием наблюдая за уплетающими конфеты родственниками.

— Ну, а дальше что? — спросил Ванюк.

— Чего дальше? Вы вообще зачем приехали? Послали вас?

— Никто нас не посылал. То есть сначала послали к тебе домой, а потом мы сами… — быстро заговорила Санюк. — Это Ванюк все. У него идея. И вообще мы за тебя переживали, а ты… Противный ты. Злой. Просто не понимаю, за что ты мне нравился?

Лариван от удивления открыл рот:

— Я — тебе?! Вот дура!

— Сам дурак!

— Пошли, Санюк. Вася, кажется, уже заправился, — взял ее за руку Ванюк.

— Да погодите вы. Обидчивые больно, — преградил им дорогу Лариван. — Я из дома драпанул, ясно? Вместе с ними, — кивнул он на малышей.

— Это мы знаем. Ты скажи… — начал Ванюк.

— Подожди, — толкнул его в грудь Лариван, — все скажу. Я хотел в Чебоксары ехать. Думал: пацанов в детдом устрою, а сам в ПТУ подамся. Ну, вот. А здесь походил-походил, подумал и решил… В общем, домой возвращаемся. В Ойкасы наши. Во-первых, мамку жалко, во-вторых… — Лариван пристально посмотрел на затаивших дыхание, растерявшихся ребят. — Ну, и видик у вас! Конфет, что ли, объелись?

И рассмеялся. Ванюк и Санюк посмотрели друг на друга и тоже, не выдержав, прыснули со смеху.

Ну и Лариван, ну и «Горбушка»! Вот с кем действительно не соскучишься!

История эта закончилась так. Вся компания, включая малышей и шофера Васю, благополучно вернулась в деревню. К тому времени отец Ванюка уже побывал в правлении и рассказал о том, что произошло в семье Петровых. Председатель пошел туда и имел с родителями Ларивана долгий и серьезный разговор. О чем именно — нам неизвестно, но когда «газик» остановился возле ворот дома, отец и мать встретили своих детей без единого упрека. Больше того: Иван Кузьмич схватил всех трех в охапку и на руках отнес в дом. У доброго Васи даже слезы на глазах показались…

Потом Ванюк шел с Санюк домой. Они весело болтали, вспоминая недавние приключения, и он все решался, но так и не решился задать один вопрос: кто же ей все-таки нравится теперь?

Лето выдалось жаркое. Лучи солнца пробивались даже сквозь толстые оконные занавески. Ванюк, голый по пояс, стоял перед раскрытым чемоданом и складывал туда свои нехитрые пожитки. Вошла тетушка Кряхвине с лукошком в руке.

— Вот, — сказала она, ставя лукошко на стол, — отвезешь маме свежие яички. От моей лучшей наседки.

— Да вы что, тетя Кряхвине? Как же я их довезу?

— Ничего, ничего, довезешь. Вон у тебя сколько приятелей, помогут до станции добраться, а там тебя мама встретит.

Тетушка Кряхвине дала инструкцию, как держать лукошко, чтобы не побить его содержимое, и ушла.

Ванюк вздохнул: приятели. Где они? С тех пор как начались каникулы, у каждого появились свои дела. Палля и Гриша, например, занялись устройством… телеателье. Собственно, идея эта была его, Ванюка. Как-то раз у тети Федоры испортился ее «Рекорд», а в эти дни по телевизору в третий раз повторяли «Семнадцать мгновений весны». И хотя тетя Федора, конечно, уже два раза смотрела этот фильм и могла наизусть рассказать, о чем говорили Гиммлер и Борман, но она была в отчаянии, а вызванный из района мастер, как назло, не приезжал. А Ванюк, к которому она прибежала за помощью, поскольку они вместе участвовали в операции «поросенок», в телевизорах, увы, разбирался не больно. Но он знал, что Гриша и Палля под руководством учителя физики участвуют в сборке школьного телевизора. И действительно, когда он им сказал, ребята пошли к тете Федоре, поменяли предохранители на ее «Рекорде», и через минуту счастливая свинарка уже смотрела фильм. Вот тогда-то Ванюк и посоветовал друзьям летом организовать свое ребячье телеателье или что-то вроде бюро добрых услуг. А сейчас они настолько увлечены этим делом, что уже неделю не ходят к нему и, наверное, забыли, что он сегодня уезжает…

Ну, а Лариван, куда запропастился он? Ведь после этой истории с его бегством и возвращением они вроде бы стали друзьями. Вместе даже поступили на шоферские курсы, которые открылись при школе. Вообще-то на эти курсы принимали только старшеклассников, но они упросили, уломали сначала Марьиванну, а потом с ее помощью директора, и их записали. Но вскоре Ванюк понял, что вождение машины его пока мало интересует, к тому же у него было много других дел, и он перестал ходить на курсы. Лариван же делал поразительные успехи. Ходили даже слухи, что сам Петр Егорович, лучший колхозный шофер, преподававший на курсах, сказал, что из «этого шустрого малого выйдет толк». Сам же Лариван небрежно говорил, что автомобиль дело нехитрое, есть, мол, штуки посерьезней, и загадочно смотрел на небо…

Где же он теперь? А где Коля, Сережа, Петюк? Эти, наверное, на пруду, где уже завелись караси, которые ребятам приходится охранять от любителей рыбной ловли. Например, недавно — Ванюк улыбнулся, вспомнив об этом, — Коля Рыбаков поймал там… своего отца. И пришлось Рыбакову-старшему под суровыми взглядами сына и его товарищей выпустить в пруд несколько пойманных им карасей. Ругался потом страшно. «Эх, ребята, — с грустью думал Ванюк, — все-таки караси вам дороже дружбы». Вот девчонки, те, как выяснилось, умеют дружить. Вчера к нему забегали Таня и Маюк. Поболтали о том о сем, потом, уже перед самым уходом, Маюк склонилась к нему всеми своими тремя косичками и заговорщицки прошептала: