Язмурад Мамедиев - Родная земля

— Удается? — улыбнулся Юрин.

— По правде сказать, не всегда. Бывает, природа нам кукиш показывает.

Они рассмеялись. Юрин сказал:

— У нас, выходит, похожая работенка — искать, искать, искать…

— Только нам увидеть кукиш — досадно, — вставил Утамышев, — а вам…

Юрин согнал улыбку с лица, кивнул:

— Да, объекты поисков у нас разные и нам не найти нельзя.

Они помолчали, пыхая папиросами.

Юрин встал, обошел вокруг стола, — Утамышев спокойно следил, как он раскрыл папку, полистал бумаги, нашел нужную, прочел молча, потом захлопнул и отодвинул на край стола, к телефону, сел и поднял на него серые внимательные глаза.

— Нам нужна ваша помощь, товарищ Утамышев.

— Я догадываюсь, Сергей Николаевич. Говорите, все, что в силах, сделаю.

— Мы оба коммунисты, — сказал Юрин, и Утамышев сразу внутренне подобрался. — Я открою вам тайну, потому что иначе вы не сможете разобраться в обстановке. Мы имеем сведения, что в среде баев зреет стремление угнать скот за границу. Их подбивают не только наши внутренние враги, но и иностранные агенты. Люди это хитрые, маскироваться умеют ловко, встретишь в степи — от дайханина не отличишь. Но отличить нужно. Мы обязаны это сделать. С вашей помощью.

— Понимаю, — сказал Утамышев.

— Баи много лет грабили народ, и вот сейчас хотят переправить награбленное за кордон. Многие будто бы в поисках лучших пастбищ перегнали отары в южные Каракумы. Нам надо предупредить их действия.

— Что должны делать мы? — спросил Утамышев, уловив паузу.

Юрин загасил папиросу и встал. Утамышев тоже поднялся. Они подошли к карте, и Юрии сказал:

— Один из ваших поисковых отрядов находится где-то в этом районе.

— Да, — быстро подтвердил начальник экспедиции, — вот здесь.

— У вас есть надежные люди, — продолжил Юрин, — которые охотно помогут нам. Хотя бы Макаров.

Он посмотрел на Утамышева, и тот кивнул согласно:

— Старый большевик. Отличный геолог. Опытный радист. Вполне надежный человек.

— Я знаю его, — сказал Юрин. В помощь ему мы хотим послать его дочь, Наташу. Она сейчас работает врачом в колхозе, но согласна перебраться к отцу. Знает туркменский язык. Будет оказывать медицинскую помощь геологам и чабанам, стало быть, сможет ездить, куда захочет, не вызывая подозрений. А это очень важно.

Утамышев согласно наклонил голову.

— Мы еще поговорим с ними, — разъясним, что надо делать. Они будут информировать нас о действиях баев, о появлении посторонних на пастбищах.

— Понятно, Сергей Николаевич, — сказал Утамышев. — позабочусь, чтобы ничто не мешало им выполнить эту задачу.

Так Наташа очутилась в южных Каракумах.

Ветер крепчал. Гудела ночная степь. В черном небе неслись неясные, клубящиеся тени. И земля стала зыбкой, вихрилась, мчалась навстречу колючим песчаным потоком.

Наташа, едва передвигая ноги, задыхаясь, брела в темноте, не видя ничего.

От колодца, где застала ее буря, до домика сотня шагов. Но она прошла больше, а домика все нет. Заблудилась?..

Наташа остановилась, прикрывая руками лицо, огляделась, но ничего не увидела кроме несущегося мимо мрака.

Надо же было так случиться, что она не застала на колодце людей. Теперь не на кого надеяться, только на себя.

Она снова пошла, наклоняясь против ветра и прикрывая локтем лицо. Но силы покидали ее. В изнеможении девушка опустилась на песок и заплакала, размазывая по щекам колючие слезы. У ее пот стал вырастать песчаный холмик. Она ужаснулась, вообразив себя погребенной в пустыне, и с трудом встала. Надо идти. Но куда?..

Вдруг совсем близко мигнули огоньки. Исчезли. Снова засветились…

У Наташи гулко застучало сердце. Спасенье? А, может быть, смерть? Она вспомнила рассказы о басмачах, которые еще рыщут по степи. Но уже не в силах была отвести слезящиеся глаза от огоньков, мерцающих сквозь вихревую песчаную стену. Ноги сами пошли им навстречу…

Огоньки то исчезали, то появлялись вновь, словно бы убегали от нее. И неожиданно появились совсем рядом — два одинаковых круглых глаза, горящие в темноте. Теряя от страха сознание, Наташа догадалась — волки. Нечем стало дышать. Она раскрыла рот, силясь крикнуть, и сразу же его залепило хрустящим песком. Сквозь рев бури она расслышала злобное рычание. Огоньки метнулись ей навстречу. И тогда она дико закричала.

Напряженная, готовая для страшного удара рука Чары замерла в воздухе. Ветер занес в шалаш отчаянный, почти нечеловеческий крик и вслед за ним звериный рев. Суеверный Чары задрожал от страха, засунул нож в ножны у пояса, пополз на четвереньках в угол.

Проснулся Керим, сел, испуганно тараща сонные глаза.

— Что это?

Язык не слушался Чары. Он только замычал и показал рукой в степь.

— Волки? — снова спросил обеспокоенный Керим.

— Дэв, — выдавил наконец Чары.

Керим посмотрел на него, как на сумасшедшего, но разглядев ужас на лице чолука, сам струхнул не на шутку.

В это время снова раздался звериный рык и еле слышный за ветром призывный рев верблюда.

Керим схватил ремень, палку и выскочил из шалаша.

— Скорее! — на ходу крикнул он все еще дрожащему в углу шалаша чолуку.

Верблюд, оборвав веревки, лежал в стороне от привязи — и как-то странно, заметил Керим, подбегая.

Чары принес горящую головню, и оба увидели, что верблюд подмял под себя что-то пятнистое, бессильно бьющееся.

— Барс! — первым догадался Керим.

Зверь был придавлен тушей верблюда, оскаленная пасть его виднелась под брюхом, задние лапы скребли землю с другой стороны, ободрали верблюду бок, кровь струилась на песок, застывала на клочьях белой шерсти.

Поначалу растерявшись, Керим хотел схватить зверя за лапу, но получил такой удар в грудь, что отлетел на несколько шагов. Тогда он скинул халат, набросил его на лапы хищника, навалился всем телом. Чары резанул ножом по венам, кровь зверя хлынула на землю, смешиваясь с кровью раненого верблюда. Барс затих, обессиленный, только рычал злобно, скалил клыки.

Верблюд, почуяв, что зверь ослаб, еще раз с силой надавил на него мощной грудью, раздался жуткий хруст, — тогда он поднялся на дрожащих ногах и, шатаясь, отошел в сторону. Раздавленный барс остался лежать на исцарапанной, залитой кровью земле, — страшный даже мертвый.

— Так вот, значит, кто преследовал нас двое суток. — сказал Керим, тяжело дыша и разглядывая хищника в мятущемся свете факела.

Потом он подошел к дрожащему верблюду, стал осматривать его раны. Верблюд потянулся к нему мордой, обдал теплым дыханием.

— Ай, мой друг, — ласково сказал Керим. — Такого зверя не испугался…

Чары вдруг вспомнил?

— Кажется, еще человек кричал. Посмотреть надо. Вооружившись палками, они медленно побрели вокруг становища, зорко вглядываясь в темноту. Ветер поутих. Песчаные облака медленно оседали на землю.