Регина Эзера - Их было три

— Куда?

— Не могли бы вы довезти меня до поворота на лесничество? А если свернёте в лес, тогда ещё два километра по лесной дороге.

Нет, ему не нужно сворачивать на лесничество, но довезти до поворота он может, почему бы и нет.

Открыв дверцу кабины, он взял у Гундеги авоську, сумку и протянул ей руку. Выбросив в окно окурок, он включил заглохший мотор. В кабине сильно пахло бензином, и только струя воздуха, врывавшаяся снаружи, приносила свежесть. «Пахнет ветром», — подумала Гундега.

Когда последние дома Сауи остались позади, машина стала взбираться на крутую гору. В течение нескольких минут Гундега не видела ничего, кроме дороги, ведущей вверх сквозь пыльный ольшаник. Машина, словно гигантская черепаха, с рёвом ползла к облакам. Казалось, там, наверху, кончается земля и через несколько мгновений они полетят куда-то в пропасть. И вдруг совсем неожиданно, как бывает в кинофильмах, открылась пологая, окутанная осенней дымкой низина. Черепаха чудесным образом превратилась в птицу, плавно спускающуюся вниз, навстречу манящей фиолетовой дымке.

У Гундеги даже перехватило дыхание, как на качелях.

— Проклятый Горб, — проворчал шофёр.

Гундеге показалось, что она ослышалась.

— Как вы сказали? — нерешительно спросила она.

Не отрывая взгляда от дороги, шофёр улыбнулся:

— Я сказал — Горб. Так называют эту гору. Не знали? Значит, вы не местная. — Немного подумав, он добавил: — И кажется, я даже догадался, кто вы такая.

— В самом деле? — она не скрывала удивления.

Теперь, когда машина съехала вниз, гора казалась совсем не такой уж высокой и крутой. Впереди виднелась другая, и она была определённо выше этой. На сутулой спине холма синел массивный тёмный бор, сверху показавшийся фиолетовым. Настоящий видземский [2] Видземе — северная часть Латвии. пейзаж…

— Вы, вероятно, едете в Межакакты, — сказал шофёр.

— Как вы узнали?

Он усмехнулся:

— Я местный Шерлок Холмс… — и, помолчав, добавил: — Не так уж трудно догадаться. Вы сказали, что вам надо добраться до дороги, ведущей к лесничеству, и по ней два километра в сторону от шоссе. Значит, вы можете направляться только в два места: на кладбище или в Межакакты. Ясно, что с кульками и пакетами вам на кладбище делать нечего…

Руки шофёра двигались как будто независимо от их хозяина — он рассеянно смотрел на дорогу и, наконец, даже начал тихо насвистывать, не прерывая этого занятия ни при крутых поворотах, ни тогда, когда с грохотом и шипением проносилась мимо встречная машина. Он насвистывал «Подмосковные вечера», безжалостно фальшивя. Гундега хотела сказать об этом, но побоялась рассердить его.

— Как вас зовут? — спросил парень, вдруг перестав свистеть.

— Но ведь вы Шерлок Холмс, — отшутилась она.

И тут он впервые повернулся к Гундеге. У него были тёмно-карие, с расширенными зрачками, чуть косо поставленные глаза.

— Угадайте, — Гундега застенчиво улыбнулась.

Но шофёр опять смотрел на дорогу, и она опять видела только его решительный, даже чуть суровый профиль.

— Эмилия, Мария или Розалия не подходит, — заговорил он.

— Почему?

Он уклончиво ответил:

— Вам лучше подошло бы Мудите, Яутрите Скайдрите или Сподрите.

— Это значит, что у меня… легкомысленный вид, как сказала бы моя бабушка?

— Разве на самом деле вы не такая? — насмешливо ответил он вопросом на вопрос.

Она опустила глаза, стараясь скрыть смущение.

— Я пошутил, — успокоил её шофёр. — Совсем наоборот, вы мне кажетесь очень серьёзной.

— И всё же у меня имя цветка!

— Лилия, Роза, Вийолите…

— Слишком звучные! — прервала его Гундега. — Моё имя гораздо проще!

— Натре? Есть такое имя — Нагре [3] Нагре — крапива. ?

— Это коровья кличка!

— Извините! Тогда, может быть, Розине [4] Розине — изюминка. ? Не смейтесь. По соседству с нами, в Межгалях, живёт Розине. Родители пожелали дать ей имя, которого нет ни в одном календаре. По-моему, неплохо. Сладкое, вкусное словечко — так и хочется съесть… Тьфу ты, пропасть! — неожиданно обозлился он. — Куда вся вода девалась! Придётся остановиться на минутку и зачерпнуть.

— Где же вы тут воды наберёте?

— Там!

Шофёр показал кивком, и, немного наклонившись, Гундега увидела возле самой дороги извивающийся ручеёк.

Машина остановилась, шофёр загремел в кузове ведром, потом сбежал с насыпи к ручейку. Когда шум мотора заглох, Гундега услышала журчанье воды и шум леса. Через ручей был переброшен узенький мостик. На пригорке виднелся дом.

Шофёр, встав на мостик, напился из пригоршней, смочил волосы и лишь после этого, зачерпнув ведро воды, стал взбираться наверх. Он крикнул выглядывавшей в окно кабины Гундеге:

— Неплохо здесь! Правда?

Повозившись с мотором, он, ловко размахнувшись, забросил пустое ведро в кузов — на лоб при этом свесились прямые мокрые пряди волос — и весело обратился к Гундеге:

— Как же вас всё-таки зовут, принцесса Межакактов?

Она покраснела, но нельзя было сказать, что это обращение ей было неприятно.

— Гундега [5] Гундега — лютик. .

— Горький жёлтый цветок без аромата… — проговорил он, вытирая тряпкой руки. — Меня зовут Виктор. Рано или поздно всё равно придётся познакомиться. Живу в Силмалях. Если бы не лес, мы оказались бы ближайшими соседями Межакактов. Здесь почти все дома разбросаны далеко друг от друга, разумеется, кроме тех, что в посёлке.

Парень кивнул в сторону дома на пригорке.

— Это Междегас. А ближайшие соседи их — Межарути, во-он где, — он указал вдаль, где над группой деревьев указательным пальцем тянулась к небу труба. — Вам теперь надо понемногу знакомиться со всеми Нориешами.

— Почему у вас здесь названия усадеб связаны с лесом? В других местах этого нет.

— Могу вам это объяснить. — Он улыбнулся, усаживаясь за руль. — Если бы кто-нибудь вздумал написать историю Нориешей, то он при всём желании не обошёлся бы без упоминания леса…

Потом он рассказал о том, как возникли Нориеши, вероятно, прибавляя кое-что и от себя, но Гундега слушала с интересом.

— Здесь в самом деле красиво, — сказала она наконец.

— Вы навсегда сюда приехали, Гундега?

— Да.

— Почему?

Её немного удивил вопрос, и она уклончиво ответила:

— Просто так…

Увидев плотно сжатые губы Гундеги, Виктор понял, что резким ответом она старается оградить свой мирок от вопросов незнакомого.

— Не сердитесь! — мягко произнёс он.

В голосе Виктора девушка уловила участливые нотки и неожиданно для самой себя сказала:

— Знаете, я буду наследницей Межакактов!