Абдулла Кадыри - Скорпион из алтаря

Так благодаря жестокому режиму без малого в год были закончены эти работы, и воды тысячеверстной таинственной Сыр-Дарьи потекли, как серебро, в степь. Пустынные земли, не знавшие растительности, политые кровью народа, покрылись зеленью.

Этот пример ясно говорит о том, что новшества хана — строительство медресе, крепостей, торговых рядов и сараев, разведение садов, а также многодневные празднества проводились не за счет золотых запасов казны, а путем использования даровой, подневольной рабочей силы.

И все же хан строил медресе, проводил каналы, и могут найтись люди, которые скажут: «Хоть хан и был жесток, все же он много сделал для благоустройства страны». Поэтому мы постараемся объяснить, чем была вызвана эта забота Худояра о благоустройстве страны.

Дважды свергнутый с престола, он приобрел уже немалый политический опыт, к тому же третье его пришествие к власти совпало с победами русского самодержавия — царские войска взяли Ташкент и протягивали уже руку к Ходженту. Обстоятельства вынуждали хана изменить прежнюю политику. Нужно было укрепить ханскую власть, перетянуть на свою сторону весь высший круг — духовенство, купцов, — и русскому царю, который, как дракон с разверстой пастью, приближался к ханским владениям, противопоставить свою культуру, создавая ее заново. Поэтому-то хан, безжалостно используя все силы народа, и воздвигал медресе, проводил каналы, строил торговые ряды, каландар-ханы и дворцы. Старый дворец, в котором со времен Абдукарим-хана жили десятки ханов, он снес и построил новый. Худояру необходимо было показать в полном блеске свою Ферганскую державу и удержать ее в своих руках.

«Прежде чем погаснуть, огонь вспыхивает ярко в последний раз», — говорит пословица. И по нашему мнению, необычные для туркестанских ханов заботы Худояра о благоустройстве страны вызваны были только этими причинами — и ничем больше.

Новый дворец, о котором мы уже говорили, был и в самом деле прекрасен, величествен. Об этом можно судить даже и теперь по его развалинам. Снаружи, со всех четырех сторон, дворец был окружен дивными цветниками и плодовыми садами. Восхваляя эти сады, придворный поэт Худояра дамулла Нияз Мухаммед писал:

Поэт желал Худояру долголетия, просил бога дать хану сто лет жизни, чтобы наслаждался он в этом саду.

По описанию дамуллы Нияза, с трех сторон сада расположены были торговые ряды и базарная площадь. Здесь с утра до ночи кишели толпы народа. В воротах дворцового сада всегда стояла стража, и посторонние лица, не имеющие связей с дворцом, не могли попасть в сад. Только раз в неделю, в часы, когда для хана устраивались всякие развлечения, допускались в сад привилегированные лица. При входе в сад были видны ворота нового дворца, отделанные росписью и изразцами, такими яркими, что слепило глаза. Всякий входивший в сад сразу чувствовал, будто он стоит перед ханом, подавленный его силой и властью, и, вместо того чтобы быть очарованным великолепием здания, испытывал страх. Под узорчатыми башнями из кирпича ходили стражники-джигиты с алжирскими клинками в руках, не пропуская во дворец посторонних. Особенно охранялась та часть дворца, где находился гарем. Туда воспрещалось входить даже служащим во дворце. Через ворота гарема ходили только сын хана, жены хана, родственники, служанки, повитухи и женщины, выполнявшие «особые» поручения хана. Сам хан не ходил через эти ворота, он мог пройти в гарем через тронный зал и ханскую канцелярию.

Это случилось в 1287 год хиджры, в месяц сумбуля, в прохладный день конца августа, похожий скорее на зеленый весенний день. Под вечер, часов в пять, жизнь, кипевшая во дворце, поутихла, стража у ворот больше не пропускала посетителей. Дворцовые служащие, беки, писаря, есаулы [59] Есаул (ясовул) — чиновник для поручений. , приближенные хана один за другим расходились из дворца. Джигиты, несшие охрану у первых ворот, провожали высокопоставленных беков низкими поклонами, а с служащими рангом пониже перекидывались шутками. Беки подходили к своим лошадям, осматривали их, бранили конюхов, если кони были плохо накормлены или нечищены, и, взобравшись с их помощью на коней, наконец уезжали.

В этот час привратники, сердясь и бранясь, не пропускали во дворец даже людей, у которых было срочное делю.

— Ну, что за человек, мукой, что ли, забил себе уши! — брезгливо говорил один из привратников, едва взглянув на посетителя, стоявшего поодаль. — Сказано, уходите, не тратьте лишних слов. Да если сам Шери-Яздон [60] Шери-Яздон — эпитет арабского халифа Али (правил в 656–661 гг.), почитаемого мусульманами в качестве святого. явится сейчас, я и его не пропущу!

Проситель отходил от ворот, потеряв надежду проникнуть во дворец.

В это время появилась женщина в парандже из банораса и смело вошла в ворота. Привратники, которые не пропустили бы во дворец самого Шери-Яздона, только молча оглядели ее с ног до головы. Войдя в сад, женщина направилась прямо ко дворцу и, пройдя через великолепные величественные ворота, повернула направо — она шла в гарем. Стража под дворцовой стеной тоже ограничилась тем, что медленно проводила женщину взглядом и, словно узнав ее, пропустила мимо. Но когда женщина дошла до ворот гарема, джигит, стоявший у входа, выхватил со скрежетом саблю из ножен.

— Стой!

Женщина остановилась и, взглянув на джигита, приподняла край своего покрывала. Грозное выражение на лице джигита сменилось улыбкой, он вложил саблю в ножны.

Откинув покрывало, женщина вошла в гарем. Это была Гульшан-бону [61] Бону (бану) — госпожа, дама. , красивая женщина лет тридцати пяти.

Гульшан-бону, служанку гарема, Худояр-хан несколько раз почтил вниманием во время своего второго царствования. Когда же он был свергнут и вынужден бежать в Бухару, Малля-хан [62] Малля-хан — правил в Коканде с 1858 по март 1862 года, когда был убит своими приближенными. , брат его, сев на престол, обвинил Худояра в распутстве, в чрезмерном увлечении женщинами. Сотни женщин из гарема Худояра были отданы замуж за джигитов нового хана. Гульшан-бону была подарена Малля-ханом одному джигиту, который особенно отличился в боях против Худояр-хана.