Абдулла Кадыри - Скорпион из алтаря

Смех.

Худояр-хан сделал знак удайчи подняться на супу. Закир воздел руки к небу:

— Дай бог его величеству не знать слез, горя и нужды! Пусть будет вечно строен его стан и да согнутся в три погибели его враги! Да осенит голову юного наследника счастье долгой жизни и процветания на троне его отчизны! И пусть у ханских слуг, тех, кто носит и белые чалмы, и синие чалмы, и коричневые халаты, сердце будет всегда светло и, как их седины, бело! Аминь, аминь! А еще мы молим снизойти к нам, бродягам, заблудившимся в пути, потерявшим разум, к нам, притче во языцех, в горе и печали странствующим в чужих краях… Слухом полнится земля, что властитель ее, словно Искандер [82]второй, кладезь всех богатств, мозг и хлеб страны родной. Безграничен он в доброте своей, а разгневают его, то страшнее всех смертей… Он друг и защитник одиноких, вечных странников, бесприютных… Нам, беднякам, ничто не падает с неба, — постоянно думаем, где бы раздобыть кусок хлеба. Мы жадно ищем себе пропитание, а под вашу сень пришли показать свое искусство и старание. Может, сочтете возможным заплатить за него хоть грош?

— Хорошо, — сказал хан под общий смех, — покажите ваше искусство.

Закир поклонился хану, направился к шалашу и закричал во всю глотку:

— Бахрам-бай, эй, Бахрам-бай!

Из шалаша вышел человек без шапки, в грязной распахнутой рубахе, из-под которой выглядывало голое тело, одна нога обута, другая — босая, одной рукой он держал завязки от штанов, в то время как другой почесывал плечо.

— Что это, ишак заревел? — сказал Бахрам, озираясь по сторонам. — А, чтоб ему пропасть, чтоб сестре его развестись с мужем, всех вшей у меня разогнал, — ворчал он, рассматривая швы своей рубахи.

Все рассмеялись.

— Бахрам, это я тебя зову.

— А, Закир-ака, это ты? Что случилось?

— Я уговорил хана.

— Уговорил? Я ведь говорил, что хан — тряпка.

Снова смех.

— А где они? — спросил Закир.

— Да там, внутри, — ответил Бахрам-бай, кивая на шалаш.

— Что они делают?

— Да пусть их, они дожевывают мою кавушу.

Смех становится все громче.

— Когда же ты наконец поумнеешь? — гневно воскликнул Закир. — Как же ты теперь выйдешь к хану в одной кавуше?!

Бахрам призадумался, почесывая затылок.

— А вот возьму и выйду. Подумаешь, — хан, такой же человек, как и я!

Снова взрыв смеха.

— Ну хорошо, чтоб тебе провалиться, веди уж их сюда! Да поскорее!

Бахрам снова почесал плечо и, шлепая одной кавушей, вошел в шалаш. Вскоре он появился, ведя за собой еще двоих. Один из его спутников был низенький толстый человек. На его круглом, как ось арбы, теле сидела голова, похожая на большую тыкву. Под горлом у него вздувался зоб величиной с добрую дыню. Казалось, что вместо глаз на его лице воткнуты высушенные урючины, вместо рта — кавуша, нос похож на чудовищную лягушку, уши торчат, как лоханки. А борода, усы! А брови! О них уж лучше совсем не говорить, так, несколько торчащих там и сям волосков. К тому же его рябое лицо было щедро усеяно веснушками. Если к этому добавить, что одет он был в короткий заношенный халат из бязи, перепоясан таким же бязевым поясом, обмотанным несколько раз вокруг талии, что на голове его красовалась жалкая, потрепанная тюбетейка, сползшая на макушку, то портрет будет закончен. Это странное существо неизменно состояло при хане в качестве шута, звали его Бахтиар.

Второй, человек средних лет, наоборот, был очень высокий и худой. Лицо узкое, как облизанная ложка. Его халат волочился по земле, на голове — высокий дервишский колпак, ноги босые.

Этого шута звали Давлят.

— Эй, вы, ублюдки, — встретил их, крича и размахивая рукой, Закир. — Поумерьте вашу жадность! Жены с вами разведутся, что ли, если вы меньше есть будете? Где его кавуша?

Бахрам стоял, грустно склонив голову набок.

Давлят и Бахтиар переглядывались, вытирая рты.

— Говори! — кивнул Бахтияр Давляту.

— Нет, ты говори!

— А что мне говорить?

— Скажи, что мы ее не ели…

Бахтиар положил обе руки на пояс, выпрямился и откинул назад голову.

— Знай, брат, что болтать! Ничего мы не ели.

Закир молча подошел к нему, схватил его за зоб.

— А это что? Вот где задник кавуши, — сказал он под общий хохот.

— Сейчас мы пойдем к хану, — совсем другим тоном заговорил Закир. — Держите себя при нем получше, будьте вежливы. Как только встанете перед ним, поклонитесь пониже, прочитайте молитву. Слышите? Ну, идите за мной!

Все трое цепочкой двинулись за шутом. У лестницы Закир остановился, остальные, толкая друг друга и неловко топчась, тоже стали. Но стояли они как попало, а один даже спиной к хану.

Закир, ничего не замечая, торжественно провозгласил:

— Ваши рабы пришли к вам на поклон!

Раздался смех.

Лишь теперь Закир заметил, как стоят шуты, и поспешно повернул их лицом к хану.

— Ах вы бестолковые, ах невежи!.. Кланяйтесь же, кланяйтесь все разом тому, кто сидит перед вами.

Они поклонились, но это вызвало новый взрыв смеха, потому что шуты кланялись кому попало, только не хану.

Закир попросил прощения у хана и снова закричал:

— Кому вы кланялись?!

— Тому, кто сидит перед нами.

— Чтобы вам лопнуть, как разбухшая бочка! Молитесь же скорее! Молитесь!

Все трое подняли руки, но не произнесли ни слова. Потом стали подталкивать друг друга локтями, приговаривая:

— Ну же, молись!

Так у них ничего и не получалось.

Вокруг все хохотали. А Закир, видя, что дело плохо, сам поднял руки.

— Говорите «аминь», ослы! — сказал он.

Шуты пробормотали «аминь, аминь», а Закир продолжал:

— Прими, аллах, нашу молитву… Нам не нужны рабы божьи — Бахтиар, Давлят, Бахрам. Возьми к себе души всех троих, избавь людей от этой нечисти, аминь!

Бахрам, Бахтиар и Давлят молились вместе с ним.

Опять все громко расхохотались.

— Просите же хана! — снова обратился к шутам Закир. — Что, вы так и будете стоять, вытаращив глаза?!

Все трое снова подтолкнули друг друга, перемолвились о чем-то между собой. Давлят сделал знак и что-то сказал сидящим на супе, а Бахрам громко заговорил:

— Как увидели мы эти чалмы, штыки, сабли, очень испугались… Давлят сказал, что все это людоеды. (Смех.) Очень просим, отпустите нас с миром… (Смех.) У нас прямо душа ушла в пятки. (Смех.) Во имя бога, будьте милосердны и справедливы. (Смех.)

— К черту ваши мольбы! — воскликнул Закир, хлопнув себя по коленям. — Удирайте, не то вас тут съедят!

С криком «спасите» все трое разбежались в разные стороны. Бахтиар споткнулся о ноги Давлята и упал, вызвав громкий смех зрителей. Бахрам и Давлят удрали в шалаш… Закир схватил Бахтиара.