Альфред Коппард - Песнь в мире тишины [Авторский сборник]

А лес этот был полон птицы и дичи, а также лесных сторожей. Лесникам не нравилось, что старик живет там: они считали это неправильным. Но лесники приходили и уходили, право на охоту уже приобрело какое-то коммерческое общество, а старик продолжал жить в шалаше, и новые лесники заставали его там же, где оставляли его их предшественники. Они даже пользовались его услугами: старик подметал дорожки, расчищал просеки, метил фазаньи гнезда, следил за кроликами, ласками, стаями голубей и никому не мешал их стрелять. Иногда ему удавалось заработать несколько шиллингов: он ставил плетни на фермах или выкорчевывал пни в поле. Но чаще всего он собирал хворост и развозил его на ручной тележке по окрестным деревням. Вот почему он мечтал об осле и только об осле: животное, все четыре ноги которого короче чем одно его ухо, возило бы на себе вдвое и втрое больше хвороста и сразу сделало бы Дика богачом.

Однажды Дика послали с каким-то поручением к главному леснику Тому Хасси, и когда старик вошел к нему в дом, Том Хасси показал ему целое семейство щенят из породы охотничьих, которых он выхаживал. По словам Тома Хасси, их родословная была такая же длинная, как дышло его телеги; одна только их мать стоила пятьдесят золотых гиней, а основатель рода принадлежал самому лорду Кеймоверу, и тот не продал бы свою собаку ни за какие деньги, не променял бы ни на что, даже на английскую корону. Вот эти-то шесть щенков, только что отнятые от матери, весело повизгивали, красивые и крепкие все, кроме одного, который казался жалким заморышем.

— Эту сучку, — сказал Том Хасси, — придется прикончить. У нее не заживает пуповина.

— Не надо, — сказал старый Дик. Он знал толк в собаках, а не только в птицах, ягнятах и ослах. — Дай ее мне!

Том Хасси отдал ему щенка, и старик отнес его к себе в шалаш, искусно перевязал холстинной тряпочкой и дал ему имя Сосси.

Ежедневно он менял повязку на брюхе Сосси (старик знал, как ходить за собаками). Щенок окреп и вырос и по ночам резво копошился в соломе рядом с Диком, и Дик, глядя на него, радовался. Они жили дружно. Рука у Дика была легкая: он удачливо расставлял сетки, а кроликов в лесу было полно. Кроме того, он неутомимо выпрашивал кости и всякие объедки для Сосси. Он брал ее с собой повсюду и так хорошо обучил искусству повиновения, что достаточно было ему мигнуть одним глазом, и Сосси уже понимала, что от нее требуется. Примерно месяцев через шесть Дик в последний раз снял повязку и выкинул ее. Теперь Сосси была здоровая, сильная, великолепная собака, ласковая, красивая, понятливая. Какая блестящая была у нее шерстка! Какой пушистый хвост! А глаза… Как много они говорили!

Вскоре после этого Том Хасси пришел как-то в лес пострелять голубей. В лесу всегда где-нибудь жила большая стая голубей, и когда они взлетали с деревьев, шум тысяч крыльев очень напоминал рокот морской волны. И вот пришел в лес Том Хасси и, проходя мимо шалаша, окликнул старого Дика и пожелал ему доброго утра.

— Заходи! — крикнул Дик, и Том вошел в шалаш.

Увидев собаку, он так и остолбенел. Сосси забеспокоилась, стала прыгать вокруг него и обнюхивать его карманы.

— Она, видать, голодная, — сказал Том.

— Ну нет… Поди прочь, бессовестная!.. Нет, она не голодная, она только что сожрала целую миску костей… Поди прочь!..

Когда Том стрелял, Сосси стояла у его ноги, а затем сорвалась, как стрела, и принесла ему птицу.

— Дик, а ведь ты можешь теперь обменять собаку на осла, — сказал Том Хасси.

— Что, плохой у нее поиск, а? — весело крикнул Дик.

— Тончайший, — последовал ответ.

— Талант!

— Врожденный. Она стоит двадцать фунтов. Продашь эту сучку и получишь осла. Есть?

— Нет, — сказал, подумав, старик. — Я этого не сделаю.

— Она стоит двадцать фунтов. Хорошие деньги.

— Не возьму, я же тебе сказал!

— Продай собаку и получай осла. Это мое последнее слово, слышишь? — сказал Том Хасси, уже уходя.

Но «почтенный» был мудрый, дальновидный и очень хитрый старик, и, когда пришло время, он и Том Хасси заключили тайное соглашение. Для Тома Хасси это было бы делом весьма рискованным, если б он уже не переходил тогда на службу в другое поместье; вот почему он решился на это. С согласия Тома Сосси тайком свели с лучшим охотничьим псом его хозяина, очень породистым и по всем статьям равным тому кобелю лорда Кеймовера, от которого происходила Сосси. Таким образом, когда Хасси уехал, старый Дик остался в лесу со своей драгоценной собакой и ждал, что через несколько недель Сосси принесет ему щенков самого высокого происхождения, едва ли не лучших щенков этой породы во всей округе. Он не решался даже подсчитать, какова их стоимость, но, во всяком случае, денег будет столько, что идея приобретения осла окажется сразу же устаревшей и жалкой. Нет, если все пойдет хорошо, жизнь его совершенно изменится. Он бросит свой противный шалаш, который очень ему надоел. А если дела пойдут совсем замечательно, он купит лошадку, и тележку, и немного кокосовых орехов, и поездит еще по ярмаркам и повидает еще кое-что на белом свете. Кокосовые орехи! Нет ничего выгоднее для торговли. И, быть может, он еще подыщет какую-нибудь славную старушку, которая согласится ездить вместе с ним.

Эта светлая мечта озаряла теперь все его думы, он, можно сказать, жил ею, как поэт; любовно холил собаку, которая была причиной перемены в его жизни и сулила осуществление заветного желания. Единственным зловещим облаком на ясном горизонте был новый лесной сторож, совсем еще желторотый юнец, который решительно невзлюбил старика. Дик очень скоро убедился в этом, потому что новый лесник стал особенно внимательно следить за тем, что происходит поблизости от шалаша, то и дело опрокидывал силки, расставленные Диком, уносил его сети и к тому же еще жаловался всем на «грязного старика», который занимается браконьерством. И это была правда: старик в самом деле был грязен, он очень опустился и кое в чем нарушал правила охоты, потому что ему, как и всякому другому человеку, надо было чем-то набить желудок и у него, кроме того, была собака.

Как-то ранним утром, когда Дик разводил огонь в очаге, пришел новый лесник. Это был косоротый и косноязычный молодой парень. С ружьем под мышкой, заложив руки в карманы, лесник стоял как столб. Некоторое время оба молчали, потом лесник сказал:

— Хорошо горит…

— Угу, и ты бы хорошо горел, — усмехнулся старик, — если бы я разрубил тебя и бросил поверх хвороста в огонь.

Целые две минуты молодой лесник ничего не отвечал; он почти задыхался от бешенства. Потом сказал:

— Ах, так! А что ты, собственно, здесь делаешь?

Старик бросил несколько щепоток чаю в жестяную банку с кипятком.

— Ты занимайся своим делом, молодой человек, а я уж как-нибудь управлюсь с моим.