Альфред Коппард - Песнь в мире тишины [Авторский сборник]

Старик со стоном воткнул топор в землю.

— Да, я теперь конченый человек, конченый, ах, ты…

Он сел, а ведро поставил между колен. Потом схватил щенка и швырнул в ведро.

— Вот твой осел… — прошептал он. — Ох-хо-хо! А вот она, лошадка, — он стал кидать остальных, одного за другим, — и телега, и кокосовые орехи. А вот. — и он с яростью бросил в ведро последнего щенка, — вот твоя старая подружка! Ух!..

Спустя некоторое время старик встал и выплеснул воду вместе с утопленными щенками в кусты; стук ведра, когда он отбросил его в сторону, лишь на короткое мгновение нарушил тишину леса.

Перевод Ю. Мирской

Нейбот Бэрд и Джордж Робинс увлекались бегом. Чемпионами они не были, но оба любили тренироваться и участвовать в соревнованиях — это было их времяпрепровождением, их страстью, их любимым занятием и главной темой разговоров. Ну, а порою кому-нибудь из них даже перепадал приз.

Однажды — было это в конце девяностых годов, в день августовского банковского праздника [26] В этот день банки закрыты и банковские служащие не работают. — друзья отправились за пятьдесят миль на состязания в некий город, где победителей собирались награждать не обычными в таких случаях побрякушками, а солидными денежными суммами. Город был не маленький, он мог похвалиться и доками и военным гарнизоном. Ему следовало бы считаться — да он и считался бы — большим городом, не будь одного особого обстоятельства: единственный тамошний собор находился на территории крошечного, но весьма спесивого задиры поселка, который желал сохранить независимость и вместе со своим собором (за вход шесть пенсов) оставался вне предела города.

Едва приехав, друзья увидели, что к месту соревнований движется чуть ли не все городское население: нескончаемый людской поток, состоящий из солдат, матросов и прочей разношерстной публики, путь которому то и дело преграждали голосистые мальчишки, назойливо вопившие: «Программку! А вот кому программку!», и нищие слепцы, стоявшие неподвижно и ничего не говорившие. Повинуясь законам некоей приятной алхимии, из толпы возникли и прилепились к нашим бегунам две милые девушки, Марджори и Минни, совсем непохожие друг на друга. Можно бы поразмыслить над тем, почему у девушек, которые выходят на охоту парами и одеваются совершенно одинаково, сходства оказывается не больше, чем у Боадицеи [27] Боадицея — британская королева, поднявшая восстание против римлян (1 век до н. э.). с миссис Хеманс [28] Английская поэтесса первой половины 19 века. , но размышления эти будут столь же причудливы, сколь и бесплодны. Девушки отличались друг от друга, как вишневая наливка от ананасного компота, но не больше, чем упомянутые выше юнцы. Курносый коротышка Нэб Бэрд, механик, если говорить о ремесле, и кучер омнибуса, если говорить о честолюбивых чаяниях, торговал велосипедными шинами и в будке на уличном перекрестке чинил детские коляски. Он выбрал в подружки скромную Минни. Джордж Робинс, конторский служащий, красавчик и острослов, сложил сокровища своей галантности к стопам Марджори, и сделал это тем более охотно, что она выказала кое-какие черты, ничего общего со скромностью не имеющие.

— Так, стало быть, вы из Лондона! — воскликнул Джордж. — Как же вы сюда добрались?

Юная леди не слишком любезно заявила, что прибыла поездом; не такой ведь он олух, чтобы вообразить, будто она добралась вплавь? И рады же они были, когда наконец приехали! Вагон был набит битком, и всю дорогу пришлось давать по рукам.

— Давать по рукам? Кому же это?

— Пьяницам, кому же еще! Только и думают о том, как бы облапить девушку.

Мистер Робинс намекнул, что ему такие мысли более чем понятны. Мисс Марджори заявила, что, значит, он понимает больше, чем ему положено понимать. Робинс выразил надежду, что она ошибается. Мисс Марджори ответила, что он, видно, вообще надеется на большее, чем может получить. Мистер Робинс сказал, что его станет не только на это, но и на многое другое. И присовокупил, что если бы ему посчастливилось ехать тем самым поездом, то, при всем его почтении, он бы тоже и т. д. и т. и.

— Ах, вот как! — огрызнулась мисс Марджори.

— Ясное дело! — счел своим долгом сказать мистер Робинс.

— Ну ладно, раз вы такой, я скажу, что я одному из них сделала.

Сделала она действительно нечто не слишком приятное.

— Леди! — воскликнул Джордж. — Надеюсь, со мной вы так не поступите?

— Это уж как вы себя поведете.

— А как вы желаете, чтобы я себя вел?

— А как положено вести себя, когда имеешь дело с леди?

— Смотря чего она от тебя ждет, — самодовольно выпалил Джордж.

— Ах, бросьте, — фыркнула она. — Вы ничуть не лучше других. А ведь на самом-то деле все зависит от того, чего ждут от меня. Съели?

— Золотые слова, — подтвердил Джордж. — Вы девочка что надо.

— Вам это откуда известно?

— А что, разве не так?

— Хороша ли там, плоха ли — какая есть. Довольно вам этого?

— Если хороша, то не довольно.

Марджори выразила глубокое отвращение к его пониманию слова «хороша».

— Я и сам что надо, когда у меня есть что мне надо, — заверил ее Джордж.

— А я и так все про вас знаю, — сказала она, блеснув глазами.

— Да ну? — вмешался Нэб. — Выходит, вам известно больше, чем ему бы хотелось, чтоб о нем знала его собственная мамаша.

Они дошли до поля, где происходили состязания. Там собралось великое множество народа, и букмекеры, окруженные охотниками биться об заклад, уже привели в боевую готовность свои подставки, ящики с карточками и прочее. Вокруг бегового поля расположилась праздничная ярмарка — балаганы, качели, карусели, тиры и другие шумные и соблазнительные заведения. Беговую дорожку окаймляли зрители, настроенные одни иронически, другие восторженно. Состязания начались, их участники убегали и прибегали, букмекеры не сходили с места и вопили, шарманки плакали и ликовали, побежденные объясняли, почему они потерпели фиаско в выражениях, вызывавших сострадательные усмешки на лицах победителей, которые, в свою очередь, объясняли, почему они одержали победу в выражениях, зажигавших торжеством и гордостью глаза их болельщиков.

День был отличный, сверкающий, пахло зеленью, кокосовыми орехами и серными спичками. Среди прочих полуголых фигурок на беговой дорожке Марджори и Минни с трудом узнали молодых людей, с которыми пришли, и не сразу им удалось понять, что третий приз в беге на одну милю достался Джорджу. Как и все прочие победители, он стал предметом льстивых ухаживаний Джерри Чемберса, пройдохи кокни, живущего исключительно за счет изворотливости ума, — не очень-то спокойное у него было житье. Джерри, все проиграв, остался без гроша и в раздевалке налетел на Бэрда и Робинса в надежде вытянуть у кого-нибудь из них хоть что-нибудь: много ли, мало ли — как повезет.