Станислав Рудольф - Дальтоник

— Как тебя понимать? — продолжал Выдра.

— Учу! Мне это по-прежнему нравится. Обо всем что со мной произошло, пытаюсь забыть, не лезу ни в какие дела… ни во что!..

— И ты доволен? — перебил его Выдра.

— Ты же знаешь, после всего, что было… — уклончиво ответил Губерт Влах.

— Когда ты переходил, я лежал в больнице…

— Я не переходил! — уточнил Губерт. — Меня просто ушли из гимназии!

— Кто?..

— Не знаю. Скорее всего, директор. Я вдруг стал ему неугоден, стал мешать.

— Ты совершил ошибку, Губерт! — сказал Выдра и прислонился к стене, окрашенной масляной краской. — Надо было за себя бороться, требовать объяснений!

— С кем? У кого? Мне сообщили о переводе во время каникул, когда никого на месте не было. А ты исчез, словно тебя ветром сдуло! — Губерт не собирался упрекать старого учителя, он скорее пытался уточнить ситуацию. — Сегодня-то я, конечно, понимаю, что все это было делом рук директора и вместе с ним инспектора облоно. Ведь все перемещения к тому времени закончились.

— Слишком рано ты стал в позу обиженного, позабыв, что на свете ты не один! — Выдра смотрел Губерту прямо в глаза. — Почему ты не обратился к кому-нибудь еще, если твои дела были так плохи?

— Ты имеешь в виду Краля или Кржелину?

— Да, хотя бы их, — согласился старый друг.

— Не умею клянчить, не умею просить… — Губерт уставился на носки своих ботинок, на которых уже подсыхала уличная грязь. — И кроме того, я недавно прочел в газете статью, которую написал Краль. Она показалась мне странной, я так и не понял, чего он хочет. Философствует, будто жонглирует, о вещах давным-давно известных и ясных как божий день! Нет, этот Краль ни за что бы меня не понял!

— Я недавно был в обкоме. Кржелина, например, о твоем деле вообще ничего не знает.

— Но теперь узнал!.. — Губерт иронически выпятил губы. — И что же он предпринял?

— Он полагает, что ты доволен. Или ему тоже следует заниматься тобой без твоего ведома? По-моему, нечто подобное уже проделали?!

Послышалась резкая трель звонка. Последние застрявшие в коридоре ребята мчались в свои классы. Пора было расходиться и Губерту с Выдрой. Выдра сложил поаккуратнее два учебника и классный журнал, заранее приготовленные для него Гавелкой.

— Мы еще потолкуем! — улыбнулся он Губерту.

— Лучше не надо!.. — воспротивился Влах и собрался было уйти, но Выдра, уже взявшись за ручку двери, вдруг вспомнил:

— Между прочим… знаешь, а тот парень хорошо учится!

Губерт остановился.

— Какой парень?.. — не сразу понял он.

— Тот, из-за которого весь сыр-бор и ты — здесь!

— Но письменную списал! — с трудом выдавил Губерт Влах сквозь сжатые губы.

— Очень возможно… — опять улыбнулся Выдра, скорее сам себе, и вошел в класс.

Где-то через полчаса в директорскую вошли два человека.

— Товарищ директор Ян Ракосник? — сухо спросил первый.

Директор поспешил им навстречу.

— Да, — подтвердил он, — это я! Чем могу служить?

Пришедшие вынули из карманов удостоверения сотрудников СНБ. Директор Ян Ракосник предложил им снять пальто и усадил за журнальный столик. Гавелка между тем собрал с рабочего стола директора Ракосника какие-то схемы и таблицы, над которыми они вместе работали, и поспешно исчез в соседней комнате.

— Слушаю вас, товарищи! — сказал директор Ян Ракосник и подсел к ним. Все трое закурили. Тот, который вошел в кабинет первым, опершись локтем о стол, спросил:

— Мы, товарищ директор, расследуем кой-какие неувязки в делах местного Центропала… — он выпустил дым и отвел в сторону руку, в которой держал сигарету, — вы некоторое время тому назад получили от них какую-то ткань? Не так ли?

— Да… — подтвердил директор Ян Ракосник.

— Сколько метров? — задал вопрос второй.

Директор повернулся к нему и вдруг заметил, что на его широком лбу остался красный след от шапки.

— Мы ее не измеряли. Привезли три рулона. Я просто не знаю, сколько там могло быть метров!

— Впрочем, это действительно не так уж и важно… — заметил тот, первый. — А как вы ею распорядились?

Директор Ян Ракосник пояснил, что мамаши учеников их школы пошили из этой ткани костюмы для хорового ансамбля.

— Очевидно, метр-другой все-таки у вас остался?..

— Конечно. Учителя разделили остаток между собой…

— И вы тоже получили?

— Естественно… — ответил удивленный директор Ян Ракосник.

— Вы могли бы сказать, сколько именно?

— Метра три, столько же, как и другие, — Ракосник попытался улыбнуться, — не знаю, не знаю, товарищи! Почему остатки ткани, которая уже не нужна для ансамбля, мы не имели права раздать учительскому коллективу?

— Я бы согласился с вами, товарищ директор, если бы вы делили между собой ткань, которая не была, как бы это сказать, незаконно присвоена! — ответил сотрудник СНБ и стал наблюдать за реакцией директора Яна Ракосника.

Тот, открыв рот от изумления, уставился на второго, словно желая убедиться, что его коллега не шутит.

— Не может быть!.. — ахнул он наконец. — Этого мы, конечно, даже предположить не могли. Значит… — Директор Ян Ракосник не окончил фразы, ибо его вполне убедил едва заметный кивок головой. Ян Ракосник забыл про сигарету, и с ее конца отломилась и упала холодная колбаска пепла. — Очень, очень неприятно, — добавил он и закусил нижнюю губу.

— Вполне вас понимаю! Мы хотели бы знать, существует ли какой-нибудь список, где обозначено, кто из ваших товарищей брал ткань?

— Ну конечно! Сейчас мы найдем… — засуетился директор, утратив обычную невозмутимость. — Припоминаю, что остатки принес в учительскую товарищ Маржик, а коллега Кутнаерова… да, кажется, именно она — разрезала ткань на одинаковые куски, у нее, видимо, должен быть список…

— Вы не могли бы пригласить ее сюда?

— Конечно!.. — Директор вскочил с кресла и кинулся было к двери, за которой обычно сидит его заместитель.

— Минуточку, товарищ директор! — задержал его сотрудник СНБ и придавил пальцем окурок сигареты ко дну пепельницы. — Можно ее, товарищ… — Он никак не мог вспомнить фамилию.

— Кутнаерову! — поспешно подсказал директор Ракосник.

— Да, Кутнаерову! Вы ее пригласите, но говорить, чтобы принесла список, не нужно. Он нам может не понадобиться.

— Пожалуйста, пожалуйста!.. — с любезностью приказчика расшаркался директор Ян Ракосник. Он не закрыл за собой дверь, чтобы эти оба могли слышать, как он посылает своего заместителя за Боженкой. Вернувшись, директор сел к столу. Гости молчали, и лица их были непроницаемы. Заметив в пепельнице свою безвременно погасшую сигарету, директор достал ее, пальцы у него слегка дрожали. Младший из двух дал ему огонька.

— Благодарю… — промямлил директор Ракосник и вдруг торопливо спросил: — Кофе не желаете?