Станислав Рудольф - Дальтоник

— Не могу не удивляться, что у нас этого никто не замечает…

— На такие вещи ни у кого обычно не хватает времени!.. — ответил Губерт, ни к чему не обязывающим тоном.

Каплирж поднял палец.

— Ты хочешь сказать — у нас в школе! — Каплирж выскочил из-за парты и начал вышагивать по классу. Казалось, он разглядывает стены и все его внимание обращено на геометрические модели за стеклом. Но нет, это только казалось, он был слишком углублен в то, о чем говорил.

— Мы лишь регулярно заполняем и отправляем в роно анкеты и сводки. В этом мы, несомненно, на первом месте во всей стране. Но что касается самой воспитательной работы, политического воспитания педагогов — тут мы слабы. Лично я против директора Ракосника ничего не имею, более того, мы, можно сказать, друзья! Но я не могу простить ему, что именно политработа ускользает из его рук, что он не желает решать проблемы, избегает конфликтов. И потому каждый делает что хочет! Марешова меняет уроки, Камил является в школу подвыпившим, Гавелка, вместо того чтобы предупредить Ракосника об этих нарушениях дисциплины, знай себе заполняет клеточки и отсылает сводки. — Каплирж резко повернулся к доске. — Скажи, я не прав?

— Конечно, прав! — признал с неохотой Губерт. За его спиной опять послышались монотонные шаги.

— Взять хотя бы эту историю с тканью! Какова позиция директора школы? Что он предложил? Какое решение? Ты не сердись, но я вчера не выдержал и при всех высказал свое мнение. Сегодняшний день подтверждает, что я не ошибся. Коллектив взбудоражен. Люди рассуждают, кто виновен больше, кто меньше. Да ты и сам, наверное, заметил — начинают сбиваться в группки… короче говоря, у нас нет настоящего руководства! — Каплирж снова сделал паузу, ожидая реакции на свои слова. Но Губерт Влах молча выпрямился, переменил мелок и снова склонился к своему художественному произведению. — Я предложил, — продолжал Каплирж, — чтобы собрались хотя бы мы, члены партии. Знаешь, что мне ответила Андула? — Он сделал еще одну многозначительную паузу и презрительно ухмыльнулся. — Что ничего страшного не случилось! Гм! И это говорит председатель школьной парторганизации!

Губерт опять промолчал. Его мысли были далеко — в той несчастной ночи, которую он пережил. Какова доля правды в словах Кутнаеровой? Неужели Дагмар ему изменяет? Губерт Влах не стал поддерживать разговора с Каплиржем еще и потому, что ему нужно было сегодня успеть на бойни. К счастью, там окончился карантин и через полчаса Губерт будет дома.

— Слышишь, Губерт? — продолжал настаивать Каплирж. — Я думаю, мы члены партии, просто обязаны требовать немедленно провести собрание, где должны с полной откровенностью обсудить назревшие проблемы. Это пойдет на пользу всем.

Так. Губерт сделал последнюю надпись, положил мел в картонную коробочку и, вытерев тряпкой руки, сказал Каплиржу:

— Я бы подождал, пока вернется из больницы директор Ракосник…

Каплирж, казалось, только этого и ждал.

— Это может продолжаться и месяц, и два!.. — перебил он Губерта Влаха.

— Ты хотел услышать мое мнение, — заметил Влах, слегка задетый тем, что коллега не дал ему закончить мысль.

— Увидишь, Губерт, если мы не примем срочных мер, эта история станет обрастать подробностями, словно снежный ком. Мы просто обязаны потребовать внеочередного собрания!

Губерт Влах продолжал собирать свои вещи, разбросанные на столе. Цветной мел он отнесет в кабинет, тетрадь с планом положит в портфель, дома надо еще набросать план уроков химии для обоих восьмых классов.

— Я не стану обсуждать кого бы то ни было в его отсутствие! Сам пережил подобное на собственной шкуре и никому этого не пожелаю! — повторил Губерт решительно.

Йозеф Каплирж снова выловил из кармана своего твидового пиджака блокнотик и ручку и, крепко стиснув ее в руках, заявил с излишней аффектацией:

— Ты против того, чтоб назначить собрание?

— Нет! Не против! — к его удивлению, ответил Губерт. — Я просто не стану голосовать. И доводы тебе известны!

Схватив портфель, Губерт Влах направился к дверям. Каплирж поплелся следом, опустив голову. В коридоре они, холодно простившись, расстались.

Каплирж направился к своему кабинету. Ему оставалось сделать несколько шагов, когда из класса вышла Дана Марешова. На ней было пальто, какие очень быстро выходят из моды. Дана явно торопилась на автобус.

Она слегка улыбнулась и бросила «до свидания», давая понять, что со временем у нее туго.

Каплирж, сказав «до свидания!», следующей фразой все же сразил ее:

— Ты тоже считаешь, что все, что я там, внизу, сказал, — чепуха?!

Дана удивленно заморгала глазами.

— Н-нет… конечно, нет!

Каплирж, засунув руки в карманы пиджака, принялся рассуждать вслух:

— Я полагаю, что мы, члены партии, в первую голову должны, нет, обязаны, бить тревогу вовремя, предупреждать о недостатках, имеющих место в работе школы!

— Конечно!.. — согласилась Дана, ибо на подобное умозаключение возразить ей было нечего.

Каплирж улыбнулся.

— Я знал, что ты из тех, кому известно, что такое fair play [12] Честная игра (англ.) . !

— Кажется, да!.. — сказала Дана неуверенно.

— Я верю, Дана, — Йозеф Каплирж в первый раз назвал ее по имени, — что и на собрании ты скажешь то же самое!

Дана не могла понять почему, но ей вдруг стало страшно. Она боялась Каплиржа.

— Да… — только и пискнула она, пролезая между стеной и Каплиржем и, поспешно повторив «до свидания», припустилась бежать, словно и впрямь боялась упустить автобус.

— Ну и нюх же у меня! — громко заявила Власта Пудилова. Станя и Пудил-старший непонимающе посмотрели на нее. — Я насчет тех мешочков! — уточнила она.

— Ах, так! — вспомнил Пудил, все еще ничего не понимая, что Власта и определила по его тону.

— Чуть не попала в историю, как Андула или как Марешка, просто как все наши. Понашили из той тряпки своим детям кофточек да рубашечек, вот и сидят теперь по уши в… грязи. А про меня можно сказать одно, — заявила она с гордостью, — что я взяла эту ткань для своего класса! — И Пудилова ухмыльнулась.

— А кто тебя вовремя предупредил?.. — Пудилу не терпелось, чтобы и его заслуги тоже хоть раз получили признание и были оценены по достоинству. — Ну?.. — наступал он на жену.

— Ну конечно же, ты, папочка! — с милой улыбочкой похвалила она мужа, словно он был малое дитятко.

Пудиловы сидели в комнате вокруг стола. Власта готовилась к завтрашним урокам, Станя от нечего делать исправлял ошибки в тетрадях ее учеников. Он даже и подписываться умел вместо матери. Пудил-отец пытался читать газету, но это ему не удавалось. Лишь только ему начинало казаться, что он понял смысл прочитанного, кто-нибудь из домашних заводил разговор.