Станислав Рудольф - Дальтоник

Подошел пражский поезд. Губерт влез в переполненное купе, к великому неудовольствию пожилой женщины, которой по его просьбе пришлось переложить свою сумку с сиденья в сетку над головами пассажиров.

Губерт вышел в Праге на Главном вокзале и побрел к телефонной будке. Фамилия Павлы в телефонной книге не значилась. Он попытался вспомнить название учреждения, где она работала. Набрал номер, но телефонистке фамилия Павлы была незнакома, впрочем, она оказалась столь любезной, что продиктовала ему два номера коммутаторов филиалов конторы. Еще одна двадцатипятигеллеровая монета исчезла в щелке автомата, и снова женский голос повторил комичное название учреждения, где должна, по мнению Губерта, работать Павла.

Да, да, Павла здесь служит, но сегодня пятница, и на работе ее уже нет.

— А домашний телефон? — спросил Губерт.

— Минутку!.. — ответила женщина, видимо что-то перелистывая, потому что в трубке послышался шелест бумаги. — У меня его нету! — сказала она наконец. — Хотя погодите! — вспомнила телефонистка. — Есть номер телефона Бурешовой, они работают вместе, попробуйте позвоните ей! — Она терпеливо ждала, пока Губерт достанет карандаш и бумагу.

Затем поход в ближайший киоск за новой монетой и долгие объяснения с Бурешевой на тему, зачем ему нужна Павла. Более того, пани Бурешова задала ему несколько контрольных вопросов, чтобы выяснить, действительно ли он знает Павлу. И вот наконец Губерт обладатель семизначного номера!

— Почему же его нет в телефонной книге? — проворчал Губерт.

— Павла только недавно переехала в новый микрорайон, и телефон ей поставили всего несколько дней назад, — объяснила пани Бурешова. Губерт поблагодарил и стал тщательно набирать цифру за цифрой.

— Слушаю!.. — послышался голос на другом конце провода, и Губерт тотчас же узнал Павлу.

Он назвал себя и сказал: «Привет!»

— Это ты? — весело воскликнула Павла, и это Губерта чрезвычайно обрадовало. — Что ты делаешь в Праге?

— Павла, — сказал он серьезно. — Мне надо с тобой поговорить!

— Когда?

— Сегодня! Сейчас же!.. — И, почувствовав в ее голосе замешательство, спросил: — Ты… ты не одна?

Павла, поняв вопрос, заверила его, что замуж еще не вышла.

— Нет, мы с Алисой и бабушкой собрались на дачу! — объяснила она.

Губерт слышал голос Павлы и представлял ее до малейшей черточки. Павла наверняка не изменилась, она все та же, как в те далекие времена, когда они вместе танцевали в ансамбле. Губерт знал, что все это он напридумывал, ибо время неподкупно и беспощадно, оно ни для кого не делает исключения.

— Вы едете на машине?

— Да нет, — усмехнулась она, — автобусом от Флоренце.

— Ты д о л ж н а ехать?

Павла, помолчав, ответила:

— У тебя такая спешка, что ты и в самом деле не можешь подождать?

— Да, Павла, да!

— А в чем дело?

Теперь Губерту потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и в одной фразе выразить все, что случилось за прошедшие дни и часы.

— Я ушел из дому… ушел от Дагмар… Понимаешь?

Телефонная трубка онемела.

— Ты слышишь? — Губерт хотел убедиться, что Павла все еще там.

— Я провожу своих на автобус, а приеду к ним потом! Потом.

— Это здорово, Павла! Давай вместе поужинаем. Куда ты хочешь пойти?

— Не имеет никакого значения! — сказала она.

Губерт предложил погребок неподалеку от Флоренце. Павла пообещала быть к семи и, не прощаясь, повесила трубку.

Губерт Влах подхватил свой чемодан и понес его на вокзал, в камеру хранения. Положив квитанцию в бумажник, он шагнул в темноту, нарушаемую многоцветными вспышками неона. Оттенков было много, и все разные. Определить их Губерт не отважился.

Губерт сунул метрдотелю десять крон, и ему накрыли столик на двоих еще до прихода Павлы. Он заказал водки, выпил рюмку, закурил и стал рассматривать людей, сидящих за другими столами, лица которых слабо освещали колеблющиеся язычки свечей.

Появилась Павла, сопровождаемая метрдотелем, тот указал ей на стол, где сидел Губерт, видимо, Павла поблагодарила, потому что метрдотель поклонился, и она двинулась к Губерту. По тому, как Павла шла, можно было догадаться, что она не испытывает ни трепета, ни волнения. Губерт — просто мужчина, которому Павла охотно пожертвует вечер, а утешив, погладит по головке и подует на «бобо».

Губерт поднялся ей навстречу.

— Какая же ты молодчина, что пришла! — сказал он, пожимая протянутую руку, и отодвинул стул, чтобы она могла сесть визави. Павла аккуратно положила узкую сумочку возле себя на угол стола и посмотрела на Губерта долгим взглядом.

— Не станем утверждать, что мы не стареем?

— Как тебе будет угодно, — согласился Губерт и спросил, что она будет пить, ибо уже чувствовал за спиной метрдотеля. Павла выбрала кампари и открыла меню в кожаной папке. Она заказала свинину на вертеле, Губерт, не утруждая себя выбором, ткнул куда-то в середину столбца и сказал, что вспомнил, как они ходили в «Коруну» и ели там томатный соус.

— Это было давно и неправда, — горько усмехнулась Павла.

— А что же тогда правда? — поймал ее Губерт на слове.

Павла, уставившись на рюмку, где коктейль, колыхнувшись, сотворил маленькую воронку, не торопилась с ответом.

— Наверное, то, что мы сейчас сидим вместе, — улыбнулась она. Пламя свечки колебалось и потрескивало. Губерт предложил ей сигарету, она, отрицательно покачав головой, поблагодарила. Губерт нагнулся к свече, зажимая сигарету в зубах, чтобы прикурить, и Павла поспешно схватила его галстук, который, выскользнув из-под пиджака, уже готов был вспыхнуть. Выпустив первое облачко дыма, Губерт неловко спросил:

— Почему мы с тобой не поженились, Павла?

Павла запила меланхолическую улыбку глотком терпкого кампари.

— Эвжен мне встретился раньше…

Губерт понял, что своим сентиментальным вопросом напомнил ей о трагической смерти мужа, и поспешил извиниться.

— Прости!..

— Ничего, — успокоила она его и попыталась шутить. — А вдруг сегодня ты сбежал бы от меня?

— Вполне возможно, — допустил он и заказал еще бутылку красного.

— Ну, выкладывай, что с тобой стряслось? — спросила Павла, когда официант исчез в мерцающем полумраке погребка. Губерт очень коротко рассказал ей о событиях последних двух лет, стараясь не вдаваться в подробности, и окончил находкой в рабочем столе своей супруги.

Павла ни разу не перебила его.

Официант принес жаркое и налил в высокие бокалы густого красного вина.

Они вооружились приборами и принялись за еду.

— Ну и что же ты хочешь от меня услышать? — спросила Павла, прожевывая ломтик мяса и обжаренную золотистую картошку.

— Не знаю, как мне быть дальше, — признался Губерт.

— Ты, конечно, убежден, что во всем виновата только она…