Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

Рамаз покраснел. Было ясно, что говорится для него. Слова профессора больно задели его честолюбие.

— Пусть никто не думает, — продолжал между тем Чикобава, — что мы не видим, как некоторые горе-ученые, что называется, используют науку, а ведь она требует бережного к себе отношения…

Зазвонил телефон, и Рамаз поспешно снял трубку.

— Я… — ответил он и обрадованно воскликнул: — Какими судьбами! Приходи, буду очень рад!.. — Он положил трубку, глубоко вздохнул и, обернувшись к Манучару, объяснил: — Одноклассник.

В ту же секунду без предупреждения раскрылась дверь и в комнату вошли одновременно несколько человек.

— Ва! — словно поджидая, неожиданно появился откуда-то Бено с раскрытыми объятиями. Он прижал к груди зятя — мужчину среднего возраста с седыми висками — и обернулся к дочери: — Ах ты негодница! Так-то ты помнишь родителей? Вышла замуж и забыла отца с матерью?

Рамаз тоже встал и сердечно обнял сестру и зятя.

— Ох уж эти прокуроры и милиционеры! Вместо того чтобы бдить за порядком, они его нарушают, заставляют ждать себя.

— Знакомьтесь, наш почетный член семьи, наша знаменитость, профессор Чикобава! — Бено подобострастно представлял свата гостям и гостей свату. — Наш прокурор! Гроза врагов и покровитель близких Ростом, а это достойный сотрудник милиции Ломия.

— Когда я вижу! — Элисабед, появившаяся из соседней комнаты, восторженно всплеснула руками и театрально обняла дочь. — Это ты во всем виноват! — повернулась она к зятю, который разговаривал с профессором. — Заставляешь столько скучать по дочери!

— Радоваться надо. Был бы я плохим мужем, вот тогда бы она сбежала к вам. А ваша дочь, как видите, и на час меня оставить не может! — смеялся Варлам Бурчуладзе.

— Ну, дорогие мои, все вы давно проголодались, прошу…

Бено встал в конце стола, чтобы рассадить гостей по чину и рангу.

— Ты, мой зять, как директор фабрики, привык руководить, укрась-ка и на этот раз место тамады!

— Сегодня очередь Манучара, я был тамадой на Новый год, — кокетничал директор.

— Я лучше знаю, где чье место, — нахмурился Бено. — Когда я буду гостем в твоем доме, руководи ты.

— Не обижайся, — Варлам улыбнулся тестю и безропотно уселся во главе стола. — Хоть сто лет буду тамадой! Только скажи!

— Ты сюда, Гурам, не зря носишь фамилию Ломия. Посмотрим, какой ты лев за столом.

Польщенный милиционер, улыбаясь, сел рядом с директором фабрики. Последние два года они были чрезвычайно дружны.

Снова мелодично прозвенел звонок. Рамаз пошел открывать дверь.

— Входи, входи, Отар, — сказал он стоящему за порогом товарищу. — Давненько не виделись.

— У тебя гости, я как-нибудь потом.

— Ты пришел в самый раз, — Рамаз почти силой втащит товарища в комнату.

Последние два года Отар Чхиквадзе работал в республиканской газете. И успел многое узнать. Большинство гостей Бено были ему знакомы, некоторые даже слишком. Отар давно подозревал, что кое у кого из присутствующих здесь установились, мягко говоря, зависимые от определенных факторов отношения. Дабы обеспечить себе блага земные, они пойдут на все.

С семьей Рамаза он более или менее разобрался. Но как мог породниться с Бибилури такой честный человек, как профессор Омар Чикобава?

— Садись сюда, — пригласил Рамаз.

Отар Чхиквадзе оказался напротив прокурора, который всегда вызывал у него неприятные ассоциации.

Ростом, широко улыбаясь, кивнул Отару:

— Мы, кажется, знакомы, молодой человек?

— Да, батоно, мы действительно знакомы, — согласился он, наблюдая, как тот разливает в бокалы вино.

— Почему вы не едите? — Прокурор подвинул тарелочку с икрой, но вина Отару почему-то не налил. — А вы, посмотрю я на вас, своеобразный молодой человек… Хотите добрый совет?

Отар промолчал.

— Зарубите себе на носу, — продолжал порядком захмелевший прокурор, не дождавшись ответа. — Если хотите преуспеть, надо знать движущие силы общества… Можно переплыть большую реку, жаворонком перелететь через гору и… утонуть в ручейке…

— Для потомков решающее значение имеют гены, — заметил между тем профессор, видимо, продолжая начатый разговор.

— Вы правы, профессор, — поспешно согласился полковник милиции Ломия. — Ворами и разбойниками рождаются. Сколько их я сажаю в тюрьму, а преступников не становится меньше.

Профессор отрицательно повел головой.

— Полковник прав, — настоятельно сказал Бено. — В порядочной семье преступники не вырастают; другое дело, если это заложено в крови. Разве я не прав, батоно Ростом? — повернулся он к прокурору, который с удовольствием обгладывал куриное крылышко.

Прокурор осторожно промокнул тонкие губы и вытер салфеткой пальцы.

— Наше общество ведет беспощадную борьбу с преступностью. Но что поделаешь, если болезнь заложена в человеке с рождения. Хотя по этому поводу мы не можем утверждать безапелляционно. Партия учит, что преступность — это буржуазный пережиток.

— Вы не правы, — возразил профессор, который никак не ожидал, что разговор о генах примет такой оборот. — Если мы к определению сути преступности подойдем с этих позиций, то непременно проиграем.

— Нет, нет, профессор, вы не поняли меня. Должно быть, я не так выразился. Главное, что с развитием общества меняются причины, порождающие преступность, и, соответственно, методы борьбы с ней.

— Вы абсолютно правы! — поддержал разговор Отар. — Например, на нынешним этапе комбинаторы и дельцы чувствуют себя вольготно, расширяют поле деятельности, набивают карманы и калечат жизнь многим честным людям. Надеюсь, вы не станете отрицать, что если у человека сильный покровитель да еще деньги в придачу, то и закон для него становится уступчивее. Разве мало фактов, когда к определенным преступникам применяют слишком уж мягкие меры наказания? — Отар слегка захмелел. Он не волновался, но старался поскорее выговориться. — Хотите ликвидировать преступность — ликвидируйте протекционизм. Только после этого жизнь вернется в нормальное русло.

— Ваши слова доставили мне большое удовольствие, — сказал прокурор. — Если бы все так рассуждали и поступали, мы остались бы без работы.

— Тому, кто говорит правду, в наше время приходится туго, его считают интриганом, зато помочь преступнику считается доблестью. — Отар нервно закурил.

— Я с вами согласна, Отар, — сказала Нана Чикобава, неся поднос с фруктами. — Вы правы. Воры и взяточники так обнаглели и запугали честных людей, что им приходится молчать и только смотреть, как попирается закон. — Нана поставила поднос на стол и подошла к Отару. — Вот, оказывается, вы какой?!

Отару стала понятнее связь между Чикобава и Бибилури. Он внимательно посмотрел на Рамаза.