Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

Инженер по профессии, Варлам работал в Министерстве легкой промышленности. Весь его доход до женитьбы умещался лишь в зарплату. Писана же не привыкла ограничивать себя. И вскоре после свадьбы она поставила Варламу жесткий ультиматум. Чтобы не ударить лицом в грязь и сохранить в семье лад, свежеиспеченный муж кинулся искать место подоходнее. Вот тут-то тесть и помог ему, чем навсегда завоевал благодарное сердце Варлама.

В семье воцарились мир и покой. Маленькая Писана шаг за шагом прибирала мужа к рукам. Вся в мать пошла, которая сызмальства внушала дочери, что мужа следует держать в узде. Упаси бог ослабить вожжи, может вырваться на волю. Показательным примером суровой политики Элисабед служил ее Бено, отменный семьянин, который никогда не изменял и не выходил у жены из повиновения.

Первое время Варлам искренне полагал, что Писана глупа и беспомощна. Маленькой глупышкой снисходительно называл он ее до тех пор, пока однажды Писана не уличила его в измене. Вопли «маленькой глупышки» переполошили всю округу. Высыпавшие на улицу соседи коллективно комментировали событие. Варлам готов был сквозь землю провалиться. С того дня враз остепенился и обратился в домоседа.

Началась новая жизнь. С легкомысленным прошлым он порвал и твердо встал на стезю добродетели и преуспевания. Правда, последующие его достижения были связаны с некоторым риском… Это когда он с помощью тестя из захудалого инженеришки превратился во влиятельного, всеми уважаемого директора.

Но вот парадокс: стоило Варламу сесть в директорское кресло, как он тут же потерял покой. Его мозг хронически обременяли две серьезные проблемы: удержать эту должность и пробиться еще выше. Обе требовали концентрации моральных и физических сил. Так что Варлам постоянно пребывал в состоянии стресса. Иногда он с завистью вспоминал свое беспечное прошлое, когда, отработав положенное, он получал небольшую зарплату — никаких тебе проблем, все трын-трава. А сейчас… должность, почет, власть, а на сердце тяжесть камнем лежит. Деньги льются рекой, а ночами не спится. От всего этого Варлам освобождался, только когда кутил с новыми друзьями где-нибудь за городом.

Цисана не одобряла попойки мужа. Но ее уже никто не спрашивал. Глава семьи делал деньги. Поэтому с некоторых пор он вышел у жены из повиновения. Правда, и Писана обладала чувством меры. Супруги заключили негласное обоюдовыгодное соглашение, предусматривающее материальную компенсацию стороне, терпящей моральный ущерб. Таким образом, Варлам приобрел свободу действий, Цисана — драгоценные подарки. В семье воцарились мир, покой и деньги.

Бено и тот дивился скорому достатку в доме зятя. Хотя сам он — тертый калач, прошел огонь, воду и медные трубы — тоже когда-то по кирпичику складывал свое благополучие, и его нелегко было удивить.

Зять и тесть оказались родственными душами, с полуслова понимали друг друга. Бено, обладавший звериным нюхом и гибким аналитическим умом финансиста, был идеальным советчиком. Поэтому Варлам сделал его поверенным в своих делах. Вместе они обдумывали и точно рассчитывали каждое предприятие, чтоб комар носа не подточил. Вдвоем обсуждали планы.

Однажды разговор зашел о квартире.

— Это не к спеху, — увещевал зятя Бено. — Квартиру я тебе всегда достану.

— Я больше не в силах жить в этой каморке! — Неожиданно появившаяся Цисана даже ножкой топнула.

— Да успокойся ты! — Отец с упреком посмотрел на дочь.

— Чем я хуже своих подруг?! У них уже есть все, все!.. — Цисана хлопнула дверью.

— Да, терпенья тебе не занимать, — улыбнулся Бено зятю. — А в общем-то все женщины такие, из одного теста. Что ж, вам и впрямь неплохо бы вступить в кооператив. — Он задумался, прикинул. — В одном месте, думаю, сумею зацепиться, хорошие там квартирки строятся. Придется похлопотать да покрутиться. У тебя, конечно, времени бегать по инстанциям не будет. Доверь уж это мне. — Почувствовав себя благодетелем, Бено удовлетворенно хохотнул. — Ты только посмотри на нашу птичку-невеличку! Какой у нее аппетит разыгрался. Кто бы мог подумать?

Бено не изменил слову и умело прокрутил вариант с кооперативом. Не прошло и года, как семья Варлама отпраздновала новоселье в роскошной шестикомнатной квартире. Новоселью, соответственно, предшествовали разные хлопоты и расходы. Только на ремонт ушла не одна тысяча рублей. А импортная мебель, а люстры, гардины, ковры…

Варлам сумел все это достать, установить, повесить — и теперь в новом доме семейный покой нарушался лишь криками и драками сыновей Варлама.

Как-то раз отец стал невольным свидетелем их потасовки. Заспорили, кому достанется дом.

— Давай, Коста! Жми! Не поддавайся! — подзадоривал он своего младшего, шестиклассника.

Восьмиклассник Василий, нарядившийся в мексиканский костюм, выхватил из ножен игрушечную шпагу и, не вмешайся Варлам, выколол бы брату глаз.

— Но, но! Это еще что за штучки? — отобрал он у сына шпагу. — Из-за какого-то пустяка ты готов ослепить брата. И не стыдно тебе?!

— Мне такой брат не нужен!

— Чем же это он перед тобой провинился?

— Я старший, и это мой дом, а он говорит, что его!

Варлам усмехнулся.

— Я тебе такой же куплю, еще лучше, — пообещал он сыну и погладил по голове.

— Я останусь здесь! — настаивал упрямо старший.

— Нет, я останусь! Меня мама больше любит! — не отступал младший.

Наблюдая за ощетинившимися сыновьями, Варлам все сильнее обнаруживал в обоих сходство с матерью. Сам он в детстве не был ни агрессивным, ни жадным. Бедности не чурался, носил дешевую одежду и не мечтал о роскоши, но любил учиться; будучи студентом, частенько жил впроголодь. Не то что его дети. Правда, и сам он изрядно изменился в последнее время… И все из-за обещания Манучара Баделидзе. Нельзя сказать, чтобы Варлам денно и нощно думал о нем, но из головы не выходило. Очень уж заманчива была перспектива повышения. Хотя Баделидзе и не достиг еще должных высот, но, судя по всему, трамплин себе подготовил, сблизился с лицами значительными и вращается в их кругу.

В воскресенье решил Варлам пригласить его и других нужных людей в ресторан за город. Акция была не просто приятной, но и необходимой. С определенных пор он не водил дружбу с мелкой сошкой, нечего терять время на общение с человеческим балластом. Случалось, что и старым знакомым руки не подавал. Не снисходил до неудачников. Зато преуспевающих и деловых людей чуял за версту и всячески обхаживал. Так что собравшееся в ресторане общество было отсортировано должным образом и состояло из людей, которые в нужных сферах делают погоду. Вплоть до инспектора милиции Ломия.

— Наш Манучар, как луч света! Проникает в любую щель, — многозначительно пошутил он за столом. — Если его милиция не остановит, далеко пойдет.