Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

Болезненного вида милиционер с каштановыми волосами, желтыми и грустными глазами сказал это так, будто постиг смысл жизни.

В этом обществе инспектор милиции считался птицей невысокого полета. Зато Варлам был не из тех, кто недооценивает возможности маленького человека. А инспектор Ломия оказался в свое время не просто полезным, он был человеком необходимым: курировал по своей линии фабрику. Правда, Варлам не сразу сообразил, что Ломия заслуживает внимания. Но вовремя исправил оплошность и постепенно обработал его, да так качественно, что тот стал работать на фабрику не за страх, а за совесть. Он в упор не видел махинаций дельцов, оберегал их, выгораживал в случае накладки. Даже если бы ему сказали, что решено взорвать фабрику, он, наверное, лишь заткнул бы уши ватой.

Преданность следовало поощрять. Инспектора милиции стали приглашать на деловые банкеты, именуемые в просторечии выпивонами, где вино лилось рекой, а кетовую икру можно было черпать столовыми ложками и где уточнялись некоторые секреты производства и финансирования. А когда администрация фабрики во главе с директором убедилась, что Ломия в отделе внутренних дел — человек незаменимый, решено было выдвинуть его на пост начальника РОВД.

Эта мысль не сразу пришла в голову Варламу. Лишь когда Ломия оперативно замял одно дельце, так что и следа не осталось, на фабрике поняли: милиционер-партнер явно выгодный и его следует взять в долю, больше того — обязательно выдвинуть, нажав на соответствующие рычаги, в начальники. И не прогадали. Ломия оказался человеком понятливым, с ним легко поладили. Он не стал играть в прятки, откровенно выложил свои условия. Оказалось, что лишь внешне он выглядел этаким простофилей, на самом деле и выпить был не дурак, и до девочек охоч. За показной искренностью редко кто мог заметить, что Ломия — скрытная и хитрая бестия. И только ждал своего часа. И уже на Манучара глаз положил.

— Манучар и впрямь далеко пойдет, — солидно подтвердил слова Ломия прокурор, придав лицу важное выражение.

— Всему городу повезло бы, — сказал главный инженер фабрики, опасливо при этом оглядываясь, чтобы не попасть впросак. — Во всех отношениях положительный человек. — Инженер, будто счетная машина, вычислял, какие перспективы сулит лично ему выдвижение Манучара. Значит, последует повышение по должности Варлама. А стало быть, освободится директорское кресло, куда друзья конечно же посадят его, главного инженера. От тщеславных мечтаний у него аж дух перехватило, закружилась голова.

— Ничего удивительного, только такой достойный во всех отношениях, порядочный человек, как Манучар, решит наши наболевшие проблемы, — тоном, не допускающим возражения, констатировал Варлам Бурчуладзе. Он строго обвел собравшихся взглядом, словно убеждаясь, что вокруг единомышленники, и расслабился — лицо его обрело блаженное выражение. Теперь уже Варлам вспомнил про обещание свойственника возвести его на высокую должность и тоже размечтался, представляя себя в роскошном кабинете, отделанном дубом, с резными дубовыми креслами и длинным полированным столом для совещаний. На этом приятные мысли Варлама, правда, несколько притормозились, поскольку он преданно смотрел на своего благодетеля, лощеного, с интеллигентскими замашками Манучара. Ощутил неловкость от его повелительного непререкаемого тона и своей — в ответ — подобострастной улыбочки. Да кто он такой, этот выскочка?! И с какой стати он, Варлам, солидный, всеми уважаемый руководитель предприятия, должен унижаться перед неким будущим чином? И тут же умерил себя. Все же свойственник.

Нутром чуял, что не зря делает ставку на Манучара. Это его козырный туз! Но чтобы выиграть, надо приложить усилие, сделать точный и своевременный ход. Не упустить бы момент! Положительно назрела настоятельная необходимость поднести жене будущего благодетеля нечто драгоценное. И как можно скорее! Сегодня же вечером. Встреча за столом явно выдалась удачной.

Варлам не мог признаться даже самому себе, что в дом Баделидзе его, кроме всего, тянет еще и неослабное влечение к стройной сестре Манучара Русудан. Стоило ему не то что увидеть — хотя бы вспомнить ее медовые улыбки, как тут же возникало неуместное, даже, можно сказать, неприличное желание. Как ни подавлял его Варлам, как ни внушал себе, что глупо и бессмысленно поддаваться таким эмоциям, не мог ничего с собой поделать.

Вечером, выпив чашечку крепкого, с пенкой, кофе по-турецки, Варлам положил в карман купленное загодя кольцо с крупным бриллиантом и собрался было уже незаметно улизнуть, как в комнату вошла Цисана. Ее наметанный глаз тут же уловил в поведении супруга нечистое.

— Куда собрался? — строго спросила она.

— Да вот прогуляться… — Варлам со страхом ожидал следующего выпада Цисаны.

— Давай сходим на спектакль, — неожиданно предложила она. — Люди убиваются из-за новой постановки в театре Руставели.

— Только этого не хватало! — испуганно отшатнулся Варлам.

— Совсем одичал! Раньше хоть куда-то ходили, а сейчас…

«Сейчас начнется», — с ужасом подумал Варлам.

Но Цисана, непонятно почему, миролюбиво погладила его по голове. Облегченно вздохнув, он преувеличенно нежно обнял жену.

— Скоро приду, — сказал он проникновенно. — Не скучай!

На улице Варлам наконец вздохнул полной грудью, огляделся и решил пройтись пешком. А то все на машине да на машине. Воздухом не подышишь!

Был в меру теплый вечер. Из парка, перебивая уличную гарь, лился пряный аромат самшита. Легкий ветерок приятно обдувал разгоряченные щеки. И Варламу вдруг захотелось тряхнуть стариной, прогуляться до дома Манучара пешком, а по дороге спокойно обдумать, как вести себя с Баделидзе, чтобы не попасть впросак.

С одной стороны, и сам не лыком шит, как-никак директор фабрики. Стало быть, не обязательно заискивать перед Манучаром, следует сохранять достоинство. Но и забывать нельзя, что хотя Баделидзе пока всего-навсего исполкомовский работник, он, по всему видно, может в любой момент стать фигурой, от которой будут зависеть судьбы многих. Неспроста в ресторане сам обмолвился. Следовательно, может выполнить свое обещание и выдвинуть Варлама на солидную должность.

Сейчас Варлам ругал себя за то, что в последнее время отошел от Манучара, не просчитал наперед. Такое пренебрежение могло и боком выйти. Придется срочно заглаживать вину. Он осторожно нащупал в кармане коробочку с кольцом. Надо окружить Манучара и всю его семью трогательным вниманием, ослепить дорогим подарком, тогда и ответная благодарность появится.

Жизнь полна парадоксов. Разве мог Варлам предположить, что ему придется теперь распинаться перед встреченным некогда в семье тестя скромным молодым человеком? Правда, дальновидный Бено предупреждал, что Манучар далеко пойдет. Но даже он не мог догадаться, что это случится так скоро. И так высоко сиганет их новоявленный родственник, аж на самый верх.