Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

И Варлам решил, что если судьба наградила его таким перспективным родственником, то надо будет приложить все усилия, чтобы идти с ним в ногу.

В крайнем случае — на полшага сзади… Своевременный дорогой подарок поможет сблизиться с будущим благодетелем накануне его счастливого возвышения. Лишь бы супруга Манучара приняла бриллиант.

Варлам войдет к Баделидзе запросто, по-родственному, заведет с Манучаром легкую беседу и, как бы между прочим, выложит его супруге безделушку. Так, красивую безделицу.

С такими мыслями Варлам подошел к массивным дубовым дверям, отдышался и нажал на кнопку звонка. Никакого ответа. Позвонил еще — молчание. Варлам уже собирался было уходить, как за дверью раздался голос Русудан:

— Открыто! Входите же!

У Варлама невольно перехватило дыхание. Дрожащей рукой он осторожно толкнул дверь — и оказался в роскошном холле.

В первый момент он ошарашенно рассматривал французские обои в холле: красивый сельский пейзаж с зеленым полем и голубыми скалами. Здесь, в этой новой квартире Баделидзе, он еще не был. Варлам наугад открыл голубую дверь. Да, зря он считал Манучара скуповатым и без размаха. Здесь все свидетельствовало о вкусе и, главное, больших возможностях хозяина. В огромной, уставленной элегантной импортной мебелью гостиной одна вещь была дороже другой. Он растерянно, хотя и не без интереса, осматривал каждую из них. Но где же хозяева? Нигде ни души. Почему прячется Русудан, непонятно. Ведь это он ее голос слышал.

Варлам представил себе Русудан в неизменно обтянутом платье, с тонкой талией, пышной высокой грудью, распущенными волосами, и у него задрожали коленки. Тьфу ты! Варлам с трудом справился с неуместными эмоциями и стал по-родственному ходить из комнаты в комнату, дивясь богатству и вкусу Манучара, пока за одной из дверей не услышал плеск воды. Как завороженный он двинулся туда. Учащенный пульс и легкое головокружение напомнили о возрасте и давлении. Решительно толкнув дверь, оказался на пороге ванной.

Варлам Бурчуладзе отнюдь не был аскетом и женщин за свою долгую жизнь повидал. Но такая красота ему еще не снилась. Белоснежное тело совершенных форм… Он ошарашенно уставился на Русудан, которая сидела с намыленной головой и зажмуренными глазами в ванне. Видимо, почувствовала присутствие постороннего.

— Кто это? — Русудан быстро ополоснула голову и открыла глаза. — Это ты? — Она откинула с лица волосы и улыбнулась Варламу. — Я думала, Манучар с женой вернулись. Ну что уставился? Уйди, а то оболью!.. Бесстыдник!

Варлам сделал шаг вперед, наклонился и впился Русудан в губы. Звонкая пощечина вмиг отрезвила его, заставила выскочить из ванной. Голова кружилась, в висках стучало.

«Давление», — машинально поставил он себе диагноз. И вдруг его охватил страх. Рушилась карьера. Необдуманным поступком он нанес себе непоправимый вред. Если об этом узнают люди! И угораздило же его! Да на кой черт она ему сдалась?! Сейчас Варлам люто ненавидел Русудан.

«Конечно, она пожалуется брату, и тот сочтет это оскорблением. Тогда все пропало… Значит, в доме мы только вдвоем… А что, если… Нет, нет!..»

Варлам был готов на все, лишь бы никто не узнал о его глупости. Мозг лихорадочно искал спасения: а что, если войти в ванную и там же задушить, утопить эту тварь, никто и не догадается, что это сделал он. Пока не поздно… В квартире никого!

Варлам представил, как подходит к ванной, нагибается и сжимает пальцы на белоснежной длинной красивой шейке. Русудан сопротивляется, пытается вырваться, а потом дергается в предсмертной судороге и, наконец, замирает. Он так ясно представил себе всю сцену и безжизненное красивое тело в ванной, что почувствовал, как из желудка к горлу подкатил мерзкий ком. Еще секунда — и… Варлам жадно закурил.

Нет, он не убийца!

Вода в ванной прекратила журчать.

«Сейчас она вытирается. Поздно! Дождусь, пока выйдет. Потом…» Он подойдет, упадет на колени, попросит пожалеть, пообещает золотые горы, лишь бы простила его проступок. А если не простит, начнет угрожать, пообещает рассказать брату?.. И Варлам представил, как с помощью Манучара его выгонят с работы, сделают нищим. Над ним будут смеяться. Все узнают о нем. И жена отвернется… Он еще не докурил сигарету, как щелкнула дверная ручка.

— Ты еще здесь?

Варлам окаменел. Русудан подошла ближе. Из-под небрежно накинутой махровой простыни соблазнительно выглядывали груди.

— Было больно? — Она улыбнулась. — Сам виноват. Накинулся как зверь.

Варлам не знал, как вести себя, что ответить.

Русудан направилась в соседнюю комнату. Варлам опустился в кресло и сидел как истукан, не шелохнувшись. «Пойду и попрошу прощения», — вяло подумал он, с трудом поднялся, качаясь, пошел на ватных ногах в комнату Русудан и застыл на пороге. Русудан лежала на высокой французской софе и отдыхала после ванны.

— Русудан! — собрался с духом Варлам. — Я не хотел…

Он бросился на колени перед постелью. Неожиданно Русудан чуть откинула одеяло. И Варлам окончательно почувствовал опустошенность и никчемность существования.

— Ну чего же ты.

Нежный голос причинял уже не удовольствие, а вызывал отвращение. У Варлама голова пошла кругом. «Что случилось?» — глупо думал он и в ужасе смотрел на беломраморное тело Русудан. Мелькнула спасительная мысль. Он поднялся, нащупал в кармане коробку с бриллиантом, обреченно сунул ее в руку Русудан и поплелся к выходу… Такого казуса с ним еще в жизни не было…

Новый начальник цеха вначале показался странным. Он был непривычно вежлив, сдержан, не говорил приказным тоном, иногда советовался с рабочими и даже подменял некоторых у станка. Поэтому к нему на первых порах отнеслись настороженно: кто знает, что кроется за подозрительным демократизмом новичка, очень уж непохожего на своих предшественников.

Но время шло. К Юрию Касарели привыкли. Рабочие даже полюбили его и уже не представляли, как они раньше терпели оскорбительный фольклор ныне выбившегося в главные инженеры фабрики Чумалетели.

Лишь учетчице Наире Шавлакадзе появление нового начальника причиняло сплошное беспокойство. Худенькая, бесцветная студентка-заочница никак не могла взять в толк, чего добивается от нее этот, в общем-то, симпатичный, но очень уж въедливый молодой человек. Все началось с того, что однажды часа за два до конца смены он завел с ней непривычный разговор:

— Кончается декада. Представьте, пожалуйста, сводку о количестве выпускаемой продукции. Судя по всему, с выполнением плана у нас предстоят трудности. — Он подумал и добавил: — Если, конечно, вовремя не принять меры. В конце месяца будет уже поздно.

Наира молча выслушала нового начальника и ничего не ответила.