Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Ничего не сболтнул Каланча? — допытывался Бено.

— Не посмеет! Меня боится! — Дарчо, не торопясь, рассовал пачки по карманам. — Знает, что я по головке не глажу. Если что…

В ту ночь сон не шел к Бено Бибилури. Он анализировал свои поступки и убеждался, что поступил опрометчиво, воздвигая замок над обрывом, не думая об опасности. Стоит подвинуть хоть один камень, и все летит в тартарары! Нет ему покоя на старости лет…

В жаркий июльский вечер в небольшом загородном ресторанчике над Курой за столом сидели трое и мирно, как старые добрые друзья, вели разговор.

— Да, — задумчиво протянул Бено Бибилури, — не очень-то приятная история…

— Что и говорить! — отозвался Эдишер. — Пригрозили, — если не принесу деньги, тюряга всем обеспечена.

— Значит, двадцать тысяч?

— Как одна копейка! Да… такая сумма…

— Значит, двадцать тысяч? — повторил Бено, внимательно рассматривая сидящих рядом. «Кровопийцы, подонки, змеиное отродье! Не видать им этих денег! Из принципа не отдам!» Последние слова он, казалось, выкрикнул вслух. — А где гарантия, что меня не будут потом шантажировать?

— Ваа, Бено-джан, я тут ни при чем! Сам знаешь, милиция, редакция! Все перекопали, до всего дознались!

— Ладно, я согласен! — решил Бено. Воспаленное воображение рисовало мрачные картины. — Завтра в это время жду здесь!

— Мы бы домой пришли, — предложил Дарчо.

— Не надо.

— Как знаешь!

На другой день ни Бибилури, ни его бывшие приятели на встречу не явились.

Утром на Сабурталинском рынке разнесся слух, что Дарчо и Эдишер ночью неожиданно умерли от разрыва сердца.

Похороны прошли более чем скромно.

Рамаз защитил диссертацию и стал доктором медицинских наук, но на душе от этого легче не стало. Его глодали тоска и сомнения, томило сожаление об утраченной свободе. До слез было жаль себя, и поделиться не с кем, чтобы пожалели и посочувствовали… В последнее время почему-то появилась тьма недоброжелателей и завистников. Говорили, что Бибилури-младшему покровительствует Манучар, поэтому и защита докторской прошла как по маслу.

Другие шушукались, будто Рамаз Бибилури сделал свою карьеру не без помощи известной высокопоставленной особы. Чего только не болтали об этой женщине, муж которой был, что называется, вершителем людских судеб!

Как бы там ни было, а с Баделидзе Рамаза связывали узы покрепче родственных. Куш с экзаменов в мединститут изрядно укрепил семейный бюджет Баделидзе.

Манучар смотрел на Рамаза как на собственность весьма ценную, особенно после присуждения докторской степени. Практичному Баделидзе были невдомек метания Рамаза.

В гостях у Бибилури он задал Рамазу вроде бы дежурный вопрос:

— Ну, как дела?

— Постепенно привыкаю, — неуверенно ответил Рамаз и искренне продолжил: — Но меня все не оставляет чувство, что я занял чужое место. Каждый раз, когда открывается дверь, мне кажется, что войдет человек и скажет: извольте освободить кресло. Вы тут…

Рамаз не успел закончить мысль, как раздался оглушительный хохот Манучара.

Из соседней комнаты появился озадаченный Бено.

— Что случилось, такой хохот?

— Твой сын-юморист рассмешил, — Баделидзе не мог удержаться от смеха.

Бено вышел, так и не поняв причину веселья Баделидзе.

— Значит, все еще кажется?

— Да, вот так, — Рамаз натянуто улыбнулся. — А чему ты удивился, Манучар? Все произошло так неожиданно и быстро…

— Ладно, повеселились — и будет. — Манучар посерьезнел. — Хочу поделиться мыслями. Насколько я знаю, две-три книжицы у тебя опубликованы?

Рамаз молчал. Он густо покраснел, потом побледнел. Манучар задел его за живое. Это был больной вопрос.

— Две книги, три брошюры и четыре статьи в журнале… — выдавил наконец Рамаз.

— Достаточно. Надо еще парочку статей в союзном журнале тиснуть. Могу помочь.

— А… к чему этот разговор, батоно Манучар? — растерявшись, с почтением обратился к Манучару.

— Думаю для начала сделать тебя профессором, — он испытующе посмотрел на Рамаза.

Рамаз онемел.

— Возможно ли?..

— Значит, согласен! — решил Манучар. — Значит, будем действовать…

На ученом совете против Рамаза Бибилури проголосовал только один академик…

На душе у Рамаза стало еще беспокойнее…

Перед дверью прокурорского кабинета Отар Чхиквадзе на секунду задержался, словно сомневаясь в чем-то, и все же решился.

— Кого я вижу! — Из-за стола поднялся навстречу вошедшему прокурор Иотам. — На улице и не узнал бы…

— Да и тебя не обошли годы, — криво усмехнулся Отар.

— Тридцать восемь стукнуло!

— Уже не в коротких штанишках бегаем…

— Ну, что за пессимизм! — упрекнул Иотам. — Неужели по-прежнему не взбежим на Мтацминду?

— Не знаю, как ты, но мне бегать некогда…

— Хороший, видать, у тебя редактор. А еще говорят, что журналиста ноги кормят…

— Редактор у меня — зверь! Кланяться умеет, так что век будет сидеть в своем кресле! — Отар помолчал. — У меня к тебе дело. Потому и просил аудиенции. Редактор лично просил меня заняться одной историей. Не знаю, что это на него нашло.

— Слушаю, дружище…

— Прочти — если волосы не встанут дыбом.

Районный прокурор с некоторым недоверием принялся читать бумагу, которую передал ему Отар. Потом долго молчал, перечитывал.

— Вот так история! — произнес он наконец. — Тут такие люди упомянуты, от них всего можно ожидать.

— Материал получится сенсационный!

— Если только успеешь его сделать, — вздохнул прокурор. — Ты, видно, плохо знаешь этих типов. У них длинные руки. Стоит им что-то пронюхать — на краю света достанут.

— А что они мне сделают?

— Ну, хотя бы объявят клеветником, снимут с работы, и, куда бы ты ни сунулся, всюду тебе откажут. И никакой закон тебя не защитит…

— И это говоришь ты, слуга закона?

— Вывернутся. Отмоются. А тебя замарают…

— Ты что, серьезно думаешь, что я отступлюсь? Испугаюсь этих всемогущих негодяев? Да на кой черт мне такая работа! Одна ложь и лицемерие! Пишешь штампованные фразы: встав на трудовую вахту, труженики колхоза, завода, фабрики и тэ дэ добились высоких показателей. А что проку от этих показателей! Ты посмотри, кто процветает в наше время. Спекулянты, воры, жулики и убийцы! Даже в тюрьму за большие деньги садятся другие!

— Страшно подумать… Представляю, каково сидеть за другого! Но тут получается, что человек за взятку садится в тюрьму. О, времена, о, нравы! — погрустнел Иотам. — Но может быть, в письме искажены факты. Вдруг это сговор, сведение счетов? Мы даже не знаем — откуда мы знаем, что в действительности все было так?

— Было. Нынешний профессор, доктор Рамаз Бибилури действительно в прошлом сбил девушку, а отсидел за него другой. За определенную плату. Мне помог разобраться в этом следователь Джуаншер Мигриаули. Он нашел свидетелей, взял показания. Некий Ношреван полностью подтвердил это.