Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— А хороший адвокат, пользуясь законом, сможет показать обратное, — вздохнул снова Иотам. — Если только сам профессор во всем не раскается. Ситуация!

Отар Чхиквадзе протянул Иотаму несколько отпечатанных на машинке страниц. Прокурор углубился в чтение.

— Да, не часто встречаешь подобное, — сказал он, перебирая страницы.

— Если опубликуют, то семейству Бибилури несдобровать.

— Ну что ж, благослови тебя закон, — сказал Иотам. — И остерегайся опрометчивых шагов…

— Спасибо, Иотам! — Отар направился к выходу, но у двери остановился, обернулся к другу детства и робко попросил: — Если убьют, постарайся довести дело…

Перед концом рабочего дня главный редактор вызвал к себе Отара Чхиквадзе, усадил в кресло, внимательно расспросил о жизни, посочувствовал, поохал и напоследок, многозначительно улыбаясь, сказал:

— Нет худа без добра и добра без худа… Все хорошо… Тебя, милый мой, ждет повышение, так что не забудь о нас, грешных…

— Какое повышение? — удивился Отар, поправляя галстук…

— Тебя приглашает на прием Манучар Баделидзе! — Главный редактор встал и начал вышагивать по кабинету. — Моя машина ждет внизу. Смотри не опаздывай: пропуск тебе заказан на шесть часов…

Ровно в шесть Отар Чхиквадзе сидел в кабинете Баделидзе.

— Давно хотел вас повидать, — радушно начал Манучар, — но все неотложные дела. Сами понимаете…

Зазвонил телефон.

— Слушаю. Да, да, это согласовано с руководством, но чуть попозже, сейчас я занят. — Положив трубку, Баделидзе снова обратился к Отару: — Что скажете, если я предложу вам работу? Ответственную? — глядя в упор на Отара, спросил он.

— Мне? — удивился Отар.

Баделидзе не успел ответить, как в кабинет по-приятельски вошел Бибилури. Увидев Отара, смутился.

— Каким ветром? — удивился Манучар. — Раз пришел, садись, тут как раз твой друг, — он кивнул в сторону Отара.

— Привет, Отар, — Рамаз протянул руку.

Настроение у Отара испортилось. Ему вдруг подумалось, что все это — хорошо разыгранная комедия. «Им все известно о моей статье».

— Вот пригласить хочу твоего друга к себе на работу. Что скажешь, Рамаз? Тогда у вас дома мне понравилась прямота этого парня.

«Согласиться — значит подписать себе приговор», — пронеслось в голове у Отара.

— Разрешите мне остаться на прежней работе, буду очень благодарен вам, — сказал он.

— Кому где оставаться — решает партия, — нахмурился Баделидзе.

— Я не считаю себя достойным такого доверия, — настаивал Отар.

— Подумайте хорошенько! — Манучар Баделидзе при этом погрозил пальцем. — Завтра жду вашего положительного ответа…

Начальник городского УВД говорил по телефону. По выражению его лица можно было понять суть разговора.

— Ясно, товарищ генерал!

Полковник положил трубку и понурился. Его заместитель, начальник отдела по борьбе с хищениями государственной собственности и спекуляцией, и инспектор уголовного розыска Джуаншер молчали.

— Генерал нами недоволен, — наконец обратился к ним полковник.

— Дожили, что преступники ничего и никого не боятся, — со злостью проговорил Джуаншер. — Народ нас не понимает. Порой такое приходится слышать, что волосы становятся дыбом.

— Не сгущай краски! — остановил его заместитель.

— Джуаншер прав! — Начальник управления встал. — Надо прислушиваться к народу. Народ видит все.

— Тогда почему народ не помогает нам. Разве не является обязанностью всех честных граждан защищать порядок? — возразил заместитель начальника.

— Конечно, обязаны, но как это сделать? Сами видите, кто порой творит беззаконие. Народ только тогда поверит нам, если мы на деле объявим решительный бой преступности.

— Да, мы еще часто встречаем со стороны сильное сопротивление, — сказал Джуаншер, — но народ нам помогает. На днях пришел ко мне один человек и рассказал любопытную историю о том, как за хорошие деньги откупаются от наказания. Истинный виновник пребывает на свободе и остается заслуженным, уважаемым человеком, а вместо него наказание в исправительно-трудовой колонии отбывал другой. Постараюсь развязать узлы в медицинском институте…

— Я тоже получил интересный сигнал, — добавил заместитель начальника. — Оказывается, некоторые работницы ткацкой фабрики находятся у начальства в домашнем услужении, а зарплату получают на фабрике. Начал было заниматься этим делом, но последовал звонок высокого лица…

— Кого, кого?

— Баделидзе, товарищ полковник.

— Баделидзе? — Полковнику, казалось, стало тесно в его мундире. — Почему вы до сих пор не поставили меня в известность? Ладно, этот вопрос мы обсудим после. — Он сел, давая понять, что разговор окончен. Подумав, обращаясь к заместителю, добавил: — Фабрикой займемся вместе, а медицинский институт поручим Джуаншеру. Возражений нет?

Возражений не было.

Как ни старался Касарели, но выбить квартальную поставку на шерсть не смог. Пришлось обращаться к главному инженеру. Чумалетели принял его с распахнутыми объятиями, похвалил за старание, обещал помочь принять соответствующие меры. Он был красноречив, доброжелателен и улыбался откровенно двусмысленно.

И хотя ничего не изменилось, цех по сводкам не только выполнил план, но даже перевыполнил его. Рабочим выдали премию. Все были довольны. Лишь Касарели недоумевал, так как твердо знал, что сырья хватило разве что на треть задания.

Между тем Юрия Касарели, который вышел в передовики, похвалили на общем собрании, выдвинули на городскую Доску почета за заслуги в руководстве производственным процессом. А Юрий обливался холодным потом от стыда и страха быть разоблаченным. Кто-кто, а уж он-то знал возможности и реальности своего цеха. И все равно колебался, надеясь на неведомое чудо, и не решался выступить с опровержением. Снова и снова подсчитывал производственную и реализованную продукцию, затраты сырья и материалов, количество сэкономленных метров, килограммов и киловатт-часов и многие другие составные выполнения государственного плана. Никаких сомнений: квартальное задание не могло быть выполненным. Тогда как же он попал в передовики?

В конце первой недели месяца нового квартала он снова пришел к главному инженеру и начистоту поделился своими сомнениями о том, что план и наполовину не выполнен.

— Ладно, Касарели, все разберется, главное, не мути воду. Ты человек молодой, лучше гуляй — веселись. И ни о чем не думай. Как там в песне: гуляй, пока гуляется, целуй, пока целуется! — Рябой Чумалетели игриво осклабился. — Мне бы сейчас твои годы! Ох и потешил бы я душеньку! Ни одной бы юбки не пропустил. Так что балуй, пока молод! А я распоряжусь, доверься мне… — Главный инженер взял Юрия под руку и, дружески подталкивая к выходу, продолжал: — Выкинь ты из головы разную дурь… Внакладе не останешься. Свои законные получишь.