Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— Эх, мусульманин, — раздраженно сказал Айрапетянц. — Какой ты наивный человек. Кому сейчас дело до того, что на твоем паспорте красуется не царский двуглавый орел, а шахский герб — солнце и лев?.. Можно грабить — и грабят. Можно убивать — и убивают…

— Кто теперь считается с тем, что ты подданный Ахмед-шаха?! Англичане и американцы заменяют твое тегеранское правительство чаще, чем ты бреешь голову, — поддержал Айрапетянца Исламов.

Все рассмеялись.

— Что верно, то верно! — со вздохом согласился старик. — Можно подумать, что наших правителей с колыбелей приучают лизать пятки у инглизов или американцев. Оттого-то им так легко грабить нашу страну.

— Ну вот, сам все понимаешь. Поэтому помалкивай и не кичись своим подданством, — заметил Исламов.

Мухтар видел, что его хозяин очень нервничает: злобно нахмурившись, он курил папиросу за папиросой.

— О, великий аллах, скоро ли мы тронемся в путь? — вздохнул старик.

Исламов бросил на бородача косой взгляд и промолчал.

Айрапетянц вышел из вагона и вскоре вернулся. Он сообщил, что начальник станции ждет из Эривани указаний об отправке поезда.

Час за часом летело время. Лишь к вечеру выяснилось, что армянское правительство пока не имеет железнодорожного соглашения с Грузией и поезд пойдет под конвоем в Эривань, а не в Тифлис.

Дашнакские солдаты побежали по перрону, отрывая людей от состава. В каждый вагон влезали два-три солдата.

Айрапетянц, видимо, заранее облюбовал для себя вагон, где ехал Исламов. Поэтому, когда поезд тронулся, он приказал Освободить целое купе и занял его со своим ординарцем и солдатами. Пассажиров предупредили, что выходить из вагона запрещается.

На вопрос Исламова, чем вызвана такая строгость, он объяснил:

— Время смутное, правительство Армении опасается, что на поезд могут напасть турецкие агенты. В поезде много английских и американских подданных. Мы не хотим портить отношения с иностранными державами, с теми, кто поддерживает нас в такие трудные дни…

— Долго нас будут держать в Эривани?

— Сейчас трудно сказать: проверят, кто на самом деле купец, а кто — шваль, прибывшая в Арменистан с политическими целями, и разрешат ехать дальше.

Слушая разглагольствования бывшего хозяина кабака, в котором еще совсем недавно воры и карманники круглые сутки пили вино, резались в карты, делили добычу, Исламов в душе не только возмущался, но и смеялся. «Горе тебе, Армения, — думал он, — если эти кретины стали твоими защитниками!»

Усевшись к окну и радуясь такому терпеливому собеседнику, Айрапетянц важно продолжал:

— Нас поддерживает вся Антанта. Сам президент Вильсон сказал, что, как только освободят Кавказ от большевиков, они помогут нам создать независимое государство Армению. Мы получаем от них все… и вооружение, и хлеб, и умных советников… Вся Европа помогает нам. Просто стыдно не победить. Мы будем воевать с Советской Россией насмерть! А с внутренними врагами мы и сами быстро расправимся. Большевики здесь не имеют такой силы, как в России.

Выслушав его тираду, Исламов воскликнул:

— Дай бог! — И, желая спасти себя от дальнейшей болтовни, предложил: — Не пора ли нам поесть?!..

Айрапетянц обрадовался:

— Пора, пора. Я очень голоден. Ну-ка, купец, накорми нас. Выкладывай на стол все, что у тебя есть. А главное, вина побольше.

Исламов жестом подозвал Мухтара и что-то шепнул ему. Мальчик проворно расстелил на полке большую салфетку, из камышовой сумки-замбиля достал пару жареных кур, кусок остро пахнущего сыра, несколько больших чуреков, обернутую в голубую бумагу бутылку с каким-то напитком и два стаканчика.

Уплетая за обе щеки, Айрапетянц успокаивающе поучал:

— Как-нибудь доберемся. Чего тебе волноваться? Нам с тобой нужно о другом думать. Сейчас можно хорошо нажиться. И за двадцать лет не наживешь того, что можно получить за два-три месяца. Надо ловить удачу!

Пропустив стаканчик вина, он самодовольно воскликнул:

— Вах! Надо быть дураком, чтобы не воспользоваться этим!

— Да, ты прав, — согласился Исламов. — Действительно, надо быть дураком, чтобы не воспользоваться ситуацией и не подумать о черном дне. Англичане кормят Деникина, французы ни в чем не отказывают белым, американцы из-за нефти готовы всех удавить… Тут можно сорвать солидный куш.

— Я горю желанием построить свой винный завод, а дальше видно будет… Лишь бы остановили большевиков у ворот Кавказа. А после этого пусть хоть сам черт здесь правит. Мне до этого дела нет. У меня будет свой завод, свои сады и фирма «Тер-Айрапетянц».

— Умно говоришь! — с завистью воскликнул Исламов. — Ты выбрал более прибыльное дело, чем моя торговля чаем. За твой успех!

Они пили, ели, шутили. А Мухтар сидел в своем углу, тоскливо прислушиваясь к незнакомой армянской речи, и, посматривая в окно через плечи сидящих, думал о себе, о том, как убежать из Тифлиса в Баку.

Поезд шел томительно медленно. Часто и долго стоял на перегонах. Особенно мучительным было то, что конвоиры не разрешали пассажирам выходить из вагонов.

Почти на всех станциях расхаживали английские солдаты и русские белогвардейцы. Мальчику казалось, что они смотрят на него подозрительно, и он опускал глаза, боясь выдать свое волнение и страх.

На третьи сутки, утром, на рассвете кто-то крикнул:

— Эривань!

Мухтар бросился к окну.

— Слава тебе господи, — сказал кто-то из пассажиров.

Распуская черный хвост дыма, паровоз издал короткий тревожный гудок, отдуваясь, прошел на первый путь и остановился у одноэтажного белого здания вокзала с узкими длинными мавританскими окнами.

На перроне, тесня друг друга, толпились новые пассажиры. Сколько же их: может быть, двести, триста, а может, больше тысячи? «Как бы не потеряться», — испуганно подумал Мухтар, глядя на темную волну голов, рук, узлов и чемоданов.

Вскоре прилетела печальная новость. Раздались тревожные голоса: «Поезд дальше не пойдет!»

Конвоиры быстро оттеснили от поезда напирающих людей, а Айрапетянц, пыжась от важности, приказал всем транзитным пассажирам, едущим в Грузию, покинуть вагоны.

Поднялся невообразимый шум. Люди кричали, ругались от возмущения и бессилия.

В это время, оттеснив других локтями, выступил вперед старик с красной бородой:

— Ага Исламов, спроси у этих иноверцев, по какому праву они так неуважительно поступают с нами?! Мы же не их подданные!

Айрапетянц смотрел на старика брезгливым взглядом.

— Много будешь шуметь, старик, еще хуже будет! — сказал он.

— Вот тебе и Эривань! — с возмущением и горькой обидой продолжал старик. — Какая же порядочная столица принимает так гостей?!

— Меньше болтай. Давай, давай поторапливайся! — грубо оборвал его один из конвоиров.