Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

Мик заглянул ей в глаза, но он ведь не знает ее родителей, так что судить не может.

— Ты с ним хоть видишься?

— Иногда. Когда ему случается сюда приезжать. Он водит грузовик на дальние расстояния…

Карен совсем сникла, замолчала и, вытащив розовый бумажный платок, прижала его к носу. Мику стало жаль ее; он даже перестал жевать.

— Ну что с тобой?

Карен не отвечала. Только мотала головой, потом успокоилась, высморкалась и выбросила мокрый платочек.

— Сегодня… на меня накатило. Когда я была маленькая, папа во время каникул ходил со мной в кино…

Она снова опустила голову и вытащила сухой платок. Мик видел, как сияют ее волосы под лампой дневного света.

— Тебе, наверно, очень тяжело. Я иногда убить своего отца готов, но представить себе, что он уйдет из дома, не могу.

— Ко всему в конце концов привыкаешь… Или это только так кажется. Вроде все уже забыла, а потом вдруг вот как сегодня…

Воспоминания снова захватили ее; Мик, кино и ужин на столе словно куда-то отступили. Мик с жадностью поглядывал на остывшую рыбу.

— Эй!

Карен взглянула на него.

— Что?

— Ты будешь есть эту рыбу?

Карен равнодушно ковыряла свой кусок вилкой.

— А что, ты хочешь?

— Не выбрасывать же ее…

Она подтолкнула ему через стол пластиковый подносик, и он переложил рыбу себе. Мик уже приготовился ее уплетать, когда Карен вдруг спросила:

— Интересно, сколько сейчас времени?

— Не знаю. Часы забыл.

Он поискал на стене часы, потом спросил, который час, у мужчины за соседним столиком — тот уже разделался с ужином и просматривал вечернюю газету. «Правительство сокращает штаты» — гласил заголовок статьи.

Мужчина отогнул манжет.

— Без двадцати пяти одиннадцать.

— Без двадцати пяти! — Карен так и подпрыгнула, чуть стул не уронила. — Последний автобус без четверти уходит! За десять минут ни за что не добежать!

Мик с тревогой взглянул на вторую порцию трески. Кусок слишком большой — одним махом не проглотишь, а взять с собой и дожевывать на ходу — неприлично.

Он нехотя отложил вилку и встал.

— Попробуем.

И, бросив горестный взгляд на рыбу, он выскочил из кафе следом за Карен, и они помчались на автобусную станцию.

— Скорей, а то не успеем!

Карен, тяжело дыша, прислонилась к фонарному столбу и прикрыла глаза. Только переждав несколько секунд, она смогла заговорить.

— Ничего не поделаешь. Не могу больше, просто сил нет. Лучше уж опоздать, не то меня в гробу домой принесут.

Возле одного дома Мик заметил велосипед. Тихонько открыл калитку и пошел по тропинке. Занавески в гостиной были не задернуты — сидя на тахте, пожилая пара смотрела телевизор. Мик заглянул в окно: захотелось узнать, какую программу они смотрят, потом он медленно покатил велосипед по дорожке и вывел его на тротуар. Карен поглядывала в оба конца улицы — боялась, как бы кто-нибудь не заметил Мика.

— Чего это ты?

Мик приподнял велосипед и, чтобы заднее колесо перестало крутиться, резко опустил на мостовую и перекинул ногу через раму.

— Садись. Отсюда дорога уходит под откос. Может, перехватим автобус, если повезет.

Карен колебалась; она молча смотрела на Мика, оседлавшего велосипед, на дом в глубине сада — женщина в гостиной подошла к телевизору и выключила его.

— Нельзя. Поймают.

— Я верну его. У нас нет выбора. Если, конечно, не хочешь идти пешком…

Женщина в доме взяла с каминной полки часы, стала заводить их. Мужчина потянулся и зевнул. Карен, подобрав юбку, неуклюже взобралась на седло, Мик держал велосипед. Наконец она уселась, но все никак не могла сообразить, куда ей девать руки. Положила было ему на плечи, но сочла это слишком интимным и робко обхватила его за талию.

— Готова?

Мик оглянулся, Карен покрепче схватила его за куртку и кивнула.

— Мама дико злится, когда я опаздываю.

— Держись. Еще не все потеряно.

Он оттолкнулся и завилял передним колесом, стараясь сохранить равновесие. Карен напряглась и вытянула ноги на тот случай, если велосипед упадет; но склон был крутой, они очень быстро набрали скорость, и велосипед покатил ровно. Мик сидел на раме, придерживая руль одной рукой.

Карен расслабилась — теперь они ехали по тихим переулкам, она крепко обнимала его, закрывая глаза на крутых поворотах. Она то радовалась, то пугалась, то без передышки хохотала, покрикивая на Мика, чтобы был осторожнее. Мик внимательно следил за дорогой, держа руки на тормозе. Дорога была неровная, у велосипеда не было фары, а фонари на большинстве улиц гасили рано — урезали фонды на социальные нужды.

Перед тем как выскочить на проспект, Мик затормозил, здесь их могла застукать полиция; они слезли и побежали вниз с холма, толкая перед собой велосипед. Завернули за угол, и Карен тревожно глянула на остановку автобуса, до которой было еще не меньше ста ярдов.

— Автобус, смотри!

Не успела она это произнести, как автобус притушил огни и тронулся. Оба так и застыли на месте.

Миновав типографию «Квикапринт лимитед», автобус скрылся за поворотом.

— Дома влетит, — сказала Карен.

— Что же ты собираешься делать?

Карен закинула ремешок сумки на плечо.

— Пешком пойду. На такси денег не хватит.

Мик еле слышно позвякивал звонком — нажимал на рычажок, но ударять о купол звонка ему не давал.

— Тогда и я с тобой. Только надо сбагрить эту штуковину, не то фараоны засекут.

— Не надо меня провожать. Сама доберусь.

— Ты что, не знаешь, здесь по ночам психи шныряют.

— Но ведь ты совсем поздно домой вернешься.

— Неважно. Мне не надо рано вставать.

Он закатил велосипед в какой-то двор и прислонил к подоконнику. На крыльце, глядя на дверную ручку, мяукала кошка — просилась домой. Мик тихонько приоткрыл дверь, и кошка скользнула в узенькую щель.

Мик вышел со двора и вернулся к Карен, которая разглядывала витрину пустого магазина в конце улицы. Названия товаров и объявления были написаны на грязном стекле, но из-за толстого слоя грязи в верхней части витрины их почти невозможно было разобрать.

Мик наблюдал, как Карен расчистила маленькое пятнышко на стекле, чтобы заглянуть внутрь.

— Велосипед постоит там до утра, ничего с ним не сделается. А утром его найдут и сообщат в полицию.

Карен не слушала. Она приникла к стеклу и глядела внутрь на разоренные витрины, на ряды пустых банок на полках за прилавком. Не отрываясь от стекла, она сказала:

— Я, когда маленькая была, часто сюда заходила. Мама с папой всегда мне конфеты здесь покупали, пока мы ждали автобуса.

Как только они ступили на траву перед ее домом, Карен сбросила туфли.

— Слава богу, почти пришли! Куплю себе кеды и в следующий раз в них приду к тебе на свидание.