Луиза Олкотт - Старомодная девушка [litres]

– Замечательно! – Полли злилась на Трикс и в то же время была ей благодарна за то, что она освободила Тома.

– И ведь это чуть не случилось, – пробормотал он себе под нос, а потом, уже громче, продолжил: – Беда не приходит одна, но когда главный удар нанесен, два-три новых уже не приносят такой боли, как первый.

Бодрый голос Тома свидетельствовал, что сердце его не разбилось от разрыва помолвки.

– Рада, что ты легко перенес последний удар, – усмехнулась она.

Том нахмурился, передернул плечами и сказал:

– Если честно, Полли, мне это было нетрудно. И так было ясно, что мы с Трикс не подходим друг другу. Мне не хотелось ее бросать, чтобы не получилось, что от нее опять отказались. Я не держу на нее обиды. Надеюсь, в следующий раз ей повезет больше.

– Очень благородно, точь-в-точь Сидни, – Полли сейчас жалела, что у нее нет чепца и бабушкиных очков, чтобы укрыть свои чувства.

То́му вдруг стало неуютно сидеть на низкой скамеечке, и он поднялся на ноги.

– Сид достоин самого лучшего и, надеюсь, получит это, – молодой человек принялся яростно тыкать кочергой в камин.

Полли молчала, она считала себя не вправе выдавать тайну подруги.

– Значит, напишешь Нэду? Соглашусь на любое его предложение. Очень хочется поскорее уехать.

Том опустил кочергу и резко провел ладонью по лицу, пряча чувства от Полли. Она ничего не заметила, потому что отвлеклась: в этот момент выпала роза из волос прямо ей на колени.

– Сегодня же напишу, – пообещала она. И, понимая, что время бабушкиных откровений прошло, спросила: – Мне рассказать девочкам про письма Сидни и Трикс?

– Да, пожалуйста. Я благодарен тебе, Полли, за все, что ты делаешь для меня, – он протянул ей руки с глубокой, искренней признательностью, за которой скрывалось что-то еще.

Когда она протянула руку ему в ответ, он вдруг склонился к ней и поцеловал в щеку, а затем выбежал вон из комнаты, бормоча на ходу:

– Прошу извинить, не сдержался. Бабушка мне всегда в день рождения разрешала.

Полли долго потом стояла на верхней площадке лестницы, забыв, что нужно зайти к Фан, и пыталась объяснить себе, почему не сердится на Тома и отчего так опасно бывает порой исполнять роль бабушки.

С отсылкой письма Полли не замедлила, и вскоре пришел ответ от Нэда. Завязалась деятельная переписка. Разработали план. И наконец Том окончательно решил ехать на Запад. Перспективы для молодого человека в его положении там открывались хорошие, а знакомство с Западом сулило расширить его горизонты. Ведь он воспитывался и вырос в недрах самого консервативного класса в самом тщеславном городе Новой Англии.

Женскую часть семейства удручало близкое расставание с ним, но лучшего варианта для него не было. Вздыхая и украдкой проливая слезы, они собрали его в дорогу, надеясь, что он добьется успеха. Сидни поддерживал его «как мужчина и брат», по выражению Тома, которое очень нравилось Фанни. Уилл не расстроился, что Нэд вызвал себе в компаньоны Тома вместо него, так как спокойно мог по-прежнему продолжать учебу.

Молодые люди были так заняты сборами Тома, что на романтические чувства ни у кого не оставалось ни сил, ни времени. Общая цель незаметно сблизила и сдружила их, словно они провели вместе под крышей старого бабушкиного дома десятки лет. Каждый проявлял лучшие свои качества, и в день расставания все сожалели, что он так быстро настал.

Том уехал на Запад. Полли – на целое лето к своим. Мод отправилась вместе с Белль на морской курорт. А Фан осталась сражаться с домашним хозяйством, прислугой и собственными сердечными страданиями. Выдержать лето в городе ей помогал мистер Сидни, который до самого своего отпуска чуть ли не ежедневно являлся в дом Шоу с визитами. И подробная переписка с Полли тоже скрашивала ее длинные и одинокие дни.

Том еженедельно писал матери, однако послания его были кратки и не особенно содержательны. Мужчины редко касаются тех подробностей, которые в первую очередь интересуют женщин, поэтому недостаток информации подруги восполняли следующим образом: Фанни сообщала Полли все, что удавалось выудить из писем Тома, а та в ответ рассказывала ей, что пишет касательно Тома Нэд. Таким образом они убеждались, что с ним все в порядке и он мужественно преодолевает препятствия на новом поприще.

Проведя тихое лето дома, Полли вернулась в город, чтобы, к великой радости учеников и друзей, снова жить там и работать.

– Что с тобой, дорогая? – воскликнула Фанни, едва увидев подругу после долгого расставания. – Ты чем-то болела?

– Всего лишь устала, – улыбнулась сильно осунувшаяся и бледная Полли. – Дел перед отъездом из дома очень много свалилось. Да и плохая погода всегда на меня наводит тоску.

– Но ты на себя не похожа, – с тревогой сказала Фан.

– Со мной все нормально, – вымученно улыбнулась Полли. – Я чуть-чуть освоюсь и снова примусь за уроки. А вот ты выглядишь замечательно, и я этому очень рада, – она торопливо сменила тему. – Ну-ка, рассказывай, как у тебя дела?

– Сперва ответь на один вопрос, – чуть помедлив, сказала подруга. – Ты не жалеешь о том разговоре с Сидни?

– Нет, – твердо проговорила Полли.

– Клянешься? – Фан смерила ее испытующим взглядом.

– Конечно клянусь. К чему эти расспросы? – сердито нахмурилась Полли.

– Я стараюсь понять, отчего ты не в себе, – напрямик ответила Фан. – У тебя сейчас такое же лицо, как у меня, когда я смотрела на себя в зеркало и думала, что ты нравишься Сидни. Прости, я не собираюсь молчать, я хочу быть с тобой честной.

Фан волновалась. Этот разговор давался ей с трудом, и Полли поспешила ее успокоить:

– Повторяю тебе: я его не люблю. И не вышла бы за него замуж, будь он даже единственным мужчиной в мире. Потому что… – тут она осеклась и, отвернувшись в сторону, глухо добавила: – Не хочу. – А затем, схватив гребень, принялась сосредоточенно расчесывать волосы.

– Если это не он, значит, кто-то другой. У тебя какая-то тайна, Полли. И ты просто обязана ее открыть мне. Я-то тебе открыла свою, – упрекнула Фан.

Вид у Полли был красноречивее всех признаний, и Фанни, крепко обняв ее, решительно приступила к расспросам:

– Кто он, я знаю его?

– Ты его видела.

– Он хорош собой, умен и прекрасен?

– Нет.

– За что же ты его любишь? Наверное, он неплохой человек? – спросила Фан, глядя, как подруга отворачивает лицо.

– Меня он устраивает, вот и все, – с тихой грустью отозвалась она.

– Ой, а он что, не любит тебя?

– Нет. И ни слова больше. Иначе не выдержу, – Полли вырвалась из объятий.

– Не буду, – пообещала Фанни. – А теперь слушай. Мне кажется, что я немного нравлюсь Сидни. Он, конечно, добр ко всем нам. Но последнее время, похоже, он даже расстраивается, если приходит к нам, когда меня нет дома. Сперва я даже не смела надеяться. Думала, мне просто кажется. Но потом папа тоже заметил что-то новое в его поведении и начал меня дразнить. До сих пор боюсь обмануться, но вроде бы у меня есть шанс на счастье.