Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [litres]

– Ну-с, молодой человек, – прохрипел он, – как ваша латынь?

– Прекрасно! – завопил Юджин в его розовое ухо.

– Poeta nascitur, non fit [144] Поэтом рождаются, а не становятся (лат.). , – сказал мистер Эйвери и разразился беззвучным чихающим смехом, который тут же вызвал у него припадок удушья. Его глаза выпучились, нежная розовая кожа стала малиновой, его ужас вырвался мокрым клокотанием, а белая в пупырышках рука беспомощно тряслась в поисках носового платка. Вокруг собралась толпа. Юджин быстро извлек грязный носовой платок из кармана старика и сунул его ему в руку. Мистер Эйвери вырвал из сведенных легких гниющую массу и часто задышал. Толпа разошлась, несколько поникнув.

Джордж Грейвс темно ухмыльнулся.

– Нехорошо, – сказал он. – Не следует смеяться, Юджин.

Он, булькая, отвернулся.

– Вы умеете спрягать? – прохрипел мистер Эйвери. – Я учился так:

Сотрясаемый дрожью смеха, он двинулся дальше. Поскольку он покидал их дюйм за дюймом, они отошли на несколько шагов к краю тротуара. Состарься со мною рядом! [145] Состарься со мною рядом! – строка из стихотворения «Рабби бен Эзра» английского поэта Роберта Браунинга (1812–1889).

– Черт знает что! – сказал Джордж Грейвс, глядя ему вслед и покачивая головой. – Куда он идет?

– Ужинать, – сказал Юджин.

– Ужинать! – сказал Джордж Грейвс. – Но ведь только четыре часа! Где он ест?

Не где он ест, а где его съедают.

– В «Юниде», – сказал Юджин, начиная захлебываться. – Ему требуется два часа, чтобы туда добраться.

– Он каждый день туда ходит? – сказал Джордж Грейвс, начиная смеяться.

– Три раза в день! – взвизгнул Юджин. – Он все утро идет обедать и весь день идет ужинать.

Шепотный смех вырвался из их усталых челюстей. Они вздохнули, как камыши.

В этот момент, энергично пробираясь сквозь толпу, не скупясь на бодрые слова приветствия, их нагнал мистер Джозеф Бейли, секретарь алтамонтской торговой палаты, приземистый, толстый, краснолицый, и ласково помахал им.

– Как живете, мальчики? – воскликнул он. – Как дела? – Но прежде, чем они успели ответить, он прошел дальше с ободряющим кивком и басистой похвалой. – Так и надо!

– Что именно надо? – сказал Юджин.

Но прежде, чем Джордж Грейвс успел ответить, прославленный легочный специалист доктор Ферфакс Грайндер, отпрыск одной из самых старых и самых гордых виргинских семей, злобно вылетел с Черч-стрит, напряженно свернув свои мускулистые шесть футов восемь дюймов в глубоком брюхе большого «Бьюика». Беспристрастно проклиная эту ползучую сыпь – послевоенную чернь, как южную, так и северную, с несколькими особыми отступлениями в адрес евреев и черномазых, – он направил автомобиль прямо на коротенькую пухлую фигуру Джо Замшника, мужская галантерея («В двух шагах от площади»).

Джо, находившийся в полутора ярдах от черты, за которой пешехода охраняет закон, с диким визгом кинулся на тротуар. Он достиг его на четвереньках, но без добавочного толчка извне.

– Ч-черт! – сказал Юджин. – Вновь неудача!

Это было верно. Тонкая щетинистая верхняя губа доктора Ферфакса Грайндера растянулась, открывая крепкие желтые зубы. Он нажал на тормоз и повернул автомобиль, описав длинными руками полный круг. Затем он с ревом умчался прочь по смятенной мостовой в жирном синем облаке бензина и горелой резины.

Джо Замшник отчаянно вытер шелковым платком сияющую лысину и громко призвал всех в свидетели.

– Что это с ним? – разочарованно сказал Джордж Грейвс. – Обычно он въезжает за ними на тротуар, если уж не догонит на мостовой.

На противоположной стороне улицы, почти не привлекая к себе взглядов бездельничающих туземцев, достопочтенный Уильям Дженнингс Брайан [146] Уильям Дженнингс Брайан (1860–1925) – американский реакционный политический деятель, юрист по образованию. Славился как блестящий оратор и получил прозвище Гражданин. Был членом конгресса от демократической партии, которая трижды выставляла его кандидатуру на пост президента, но избран он не был ни разу. В 1913 году стал государственным секретарем в правительстве Вудро Вильсона, но в 1915 году вышел в отставку из-за разногласий с президентом относительно вступления США в войну. В 1925 году, в последний месяц перед смертью, выступал обвинителем в знаменитом «обезьяньем процессе». Силки волос Неэры – цитата из поэмы Д. Милтона «Лисидас». благожелательно остановился у витрины «Книжной лавки» Г. Мартина Граймса, позволяя шаловливому ветерку ласково играть своими знаменитыми кудрями. Силки волос Неэры.

Достопочтенный Гражданин внимательно разглядывал выставленные в витрине книги, включавшие несколько экземпляров «До Адама» Джека Лондона. Затем он вошел и отправил несколько открыток с видами Алтамонта и окружающих гор.

– Он, возможно, тут поселится, – сказал Джордж Грейвс. – Доктор Доук предложил ему дом и участок в Доук- парке.

– Зачем? – сказал Юджин.

– А для города это будет хорошая реклама, – сказал Джордж Грейвс.

В нескольких шагах впереди из вулвортовского магазина «Пять – десять центов» вышла доблестная дочь желания, мисс Элизабет Скрэгг, и пошла в сторону площади. Улыбаясь, она ответила на тяжеловесный поклон великана совладельца отеля «Уайтстоун» Большого Джеффа Уайта, который начал богатеть после того, как отказался вернуть своему старому товарищу Диксону Риду, кассиру-растратчику, девяносто тысяч долларов вверенной ему добычи. Ворон выклевывает глаз ворону. Вор ловит вора. Дуб высотой своей отличен [147] Дуб высотой своей отличен – строка из «Пиндарической оды на смерть сэра Морисона» Бена Джонсона. , а человеку вес приличен.

Его тень, длиной в шесть с половиной футов, медленно скользила впереди него. Он прошел мимо них в скрипящих башмаках сорок восьмого размера – дородный бритый человек с большим брюхом, заправленным в широкий пояс.

И опять-таки на другой стороне улицы перед витринами обувной фирмы Ван У Йетса преподобный Дж. Брукс Голл (Амхерст [148] Амхерст – имеется в виду одно из известнейших высших учебных заведений США. Амхерстский колледж находится в штате Массачусетс. Он был основан в 1821 году, и в нем преподаются только гуманитарные науки. , выпуск 1861 года), выглядящий в свои семьдесят три года шестидесятилетним, прервал бодрую прогулку и завел оживленную беседу с тремя своими бойскаутами – господами Льюисом Монком, семнадцати лет, Брюсом Роджерсом, тринадцати, и Малкольмом Ходжесом, тринадцати. Никто лучше его не знал мальчишеского сердца. Он тоже, как оказалось, когда-то был мальчиком. И вот, пока одна веселая история сменяла или подсказывала полдесятка других, они с почтительным вниманием покорно улыбались сверкающему постукиванию его фальшивых зубов под приподнятым шлагбаумом седых щетинистых усов. А он с грубоватой, но товарищеской фамильярностью время от времени прерывал рассказ, чтобы сказать «старина Малк!» или «старина Брюс!», крепко стискивая плечо слушателя и легонечко его встряхивая. Они бледно улыбались, переминались с ноги на ногу и искоса, украдкой прикидывали, как бы удрать.