Игорь Кабаретье - Курляндские ветреницы

– У неё прекрасные ягодицы, – стали говорить все вокруг меня. Других слов утешения я не услышала.

Утром следующего дня, когда я ещё не отошла от порки кнутом, который накануне мне учинила моя тётя, и лежала в постели, она пришла опять с плёткой в руке, и заявив, что в это время я уже должна была подняться и заниматься полезным для домашнего хозяйства трудом, заставила меня лечь на живот, задрала вверх мою ночную рубашку и затем, не думая о моем бедном, страдающем от предыдуших побоев задике, нанесла мне семь или восемь ударов плёткой, которые основательно усилили мои мучения.

– Так как у вас в вашей в голове нет никаких правильных мыслей, нужно, чтобы они у вас появились хотя бы в вашей заднице, – воскликнула эта истязательница. – Ваши исхлёстанные ягодицы непременно напомнят вам о вашем долге.

Я встала, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, будучи буквально уничтоженной её словами и не осмеливаясь поднять на неё ни глаза, ни голову, опасаясь, что тётя заметит, что я плакала.

– Ах! – Говорила я про себя, – если бы моя мама была здесь!

Сегодня к нам приходила Кати, но я ей ничего не рассказала о том, что со мной произошло, ведь мне было так стыдно. И хотя она заметила мои красные заплаканные глаза, подруга всё равно столь мало подозревала о том, что со мной произошло в действительности, что попросила меня сыграть с ней в нашу любимую игру в школьную учительницу. Естественно, я отклонила это предложение, ведь я не могла больше развлекаться таким образом, потому что мне приходилось опасаться, как бы это моё увлечение не было раскрыто, что непременно повлекло бы за собой экзекуцию плёткой. Но поскольку Кати была удивлена моим крайне стеснительным выражением лица и нежданным для неё отказом, она потребовала, чтобы Мадара, которая в этот момент зашла в комнату, рассказала ей о причине моего такого состояния. Мадера, и это меня страшно взбесило, принялась смеяться над моим несчастьем, и рассказала ей о казусе с персиками.

– Так, значит, твоя тётя сделала шлеп-шлеп твоей поп-поп, – весело воскликнула Кати. – Давайте посмотрим, какой порядок она навела в ягодицах малышки Лилии.

И, прежде, чем я успела ей в этом помешать, Кати уже сидела на коленях за мной и поднимала вверх мои юбки, смотря на моё тело. Тотчас же, увидев следы ударов плётки, она поднялась и нежно обняла меня.

– Моя бедняжка! – Прошептала мне нежно на ушко Кати.

Я её поцеловала в ответ, и вот какой разговор у нас тогда состоялся:

– А тебя никогда раньше не хлестали плёткой?

– Никогда, – ответила Кати.

– Ах! Как тебе повезло, ты счастливый человек… Но, возможно, что однажды и тебе придётся испытать такое.

– Я не верю, что такое может случиться со мной, моя мать не любит бить по попе, она мне об этом говорила ещё буквально вчера.

– Но моя тётя меня тоже никогда раньше не хлестала меня плёткой до прошлой недели.

– O! Неужели?

– Это – правда!

– Что касается меня, то я не допустила бы, чтобы меня отхлестали плёткой, я кусалась бы, пиналась ногами, мочилась, отпустила бы даже парочку газовых струй, и даже больше того, я…

В этот момент я посмотрела на Кати. Я её очень люблю, но она столь тщеславна и наивна, что мне захотелось в это мгновение, чтобы её отхлестали так же, как меня, да…! И тогда я посмотрела бы на выражение её лица, и это меня, несомненно, развлекло бы.

Сегодня я была у Кати, и мы с ней играли в салоне её дома в домино, на софе, перед маленьким столом. Вскоре в комнату вошла мать Кати и молодой мужчина, одетый в одежду голубых княжеских цветов, в белых шёлковых чулках и кружевном платке на шее. Они присели у стола, не заметив нас, а Кати, задумавшаяся над комбинацией в домино, даже не подозревала об их появлении. Высокая спинка софы скрывала нас от их взгляда, и так как они сидели спиной к нам, я могла чуть высунуться из-за софы и посмотреть на эту парочку, не рискуя быть замеченной. Они, впрочем, казалось, были заняты только друг другом, хотя и не разговаривали. Мужчина находился очень близко около мадам Кетлер и, я полагаю, что они целовали друг друга в губы, как мы иногда делаем это с Кати. Я даже смогла увидеть, как мадам Кетлер поместила свой язык в рот своего кавалера, а затем стала трогать рукой его штаны, которые вдруг сильно надулись у него между ног. Неожиданно мадам Кетлер вдруг принялась смеяться, в то время как, в свою очередь, молодой человек продвинул свою руку между ее бёдер. Я наблюдала эту сцену с бьющимся сердцем, и не могла даже предположить, что они могут делать тоже самое, что я сама делала с Кати. Между тем, чем дальше продвигалась рука молодого человека, тем всё больше мадам Кетлер поднимала глаза к небу и вздыхала всё громче. Внезапно я увидела, как мать Кати протянула свою руку вниз живота молодого человека, как она её погрузила в щель в его панталонах, которая должно быть там весьма кстати оказалась, неистово забралась в неё и стала с какой-то яростью трясти что-то, что я не могла распознать. Но в этот момент Кати сдвинула стол, чтобы поднять упавшую фишку домино, которую она только что уронила, и закричала:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Муслин (франц. mousseline, итал. mussolina, от Mussolo – итальянского названия г. Мосул в Ираке), хлопчатобумажная или шёлковая ткань полотняного переплетения, вырабатывается из миткаля, который подвергают белению и так называемой мягкой отделке (т. е. с минимальным содержанием аппрета в ткани). Употребляется главным образом для пошива белья. Шёлковый муслин – тонкая прозрачная ткань, вырабатываемая из однониточного натурального шёлка повышенной крутки; применяется для изготовления платьев, театральных костюмов и др.

А́рника, или Баране́ц – род многолетних трав семейства Астровые. При наружном применении оказывает кровоостанавливающее, противовоспалительное, ранозаживляющее и анальгезирующее действие, способствует рассасыванию кровоизлияний.