Жан Гросс-Толстиков - Альманах «Герои войны»

– Нашел, – обрадованно заключил он. – Пли!..

Но вместо выстрела, громоздкий корпус танка снова дернулся в сторону, увлекая дуло за собой. Грянувший залп орудия послал снаряд в совершенно не ожидаемом направлении. Не достигнув церкви, на вершине холма, поднялся грязный сноп огня, дыма и смешанного с землей снега. Но даже без специальной оптики немецкому полковнику стало понятно, что снаряд ушел в никуда.

В это же время, оберштурмфюрер Ганс Краус растолкал тяжелые грузовики своим танком и рванул через снежное поле на помощь кузену. Пока машину Крауса раскачивало на ухабах заснеженного поля, орудие Отто Дитриха снова ожило и поползло к первоначально намеченной цели.

– Да, да! – ликовал штандартенфюрер, внимательно следя за действиями своими танкистов. – Достаньте мне эту советскую сволочь!

Ранее оторопевшие от возникшего на дороге капкана, танки и пехота Великой Германии также воспрянули духом и засуетились готовые к бою с пока еще невидимым противником. Солдаты Рейха ожесточеннее захлестнули огневой волной автоматов и хлесткими залпами карабинов условное направлении контр-атаки: за реку, по вершине холма, по белесо-серые стенам церкви, в зияющие черной пустотой высокие и узкие проемы окон.

Из рощицы за рекой снова громыхнула «сорокопятка», на этот раз достигнув одного из немецких грузовиков, за временной ненадобностью оставленных без прикрытия. «Трехтонник» взлетел на воздух, вспыхнув, как спичечный коробок. Взрывом зацепило и другой, стоящий по соседству грузовик, окутав тот всепоглощающим пламенем.

Захваченные волной осколков, замертво попадали несколько немецких солдат, орошая белоснежное покрывало колхозного поля бордово-кровавыми красками. Водители машин, оставшихся невредимыми, бросились в попытке отогнать вверенные им грузовики. Но из-за плотного капкана из двух горящих танков, созданного советской пушкой в начале боя и высокими сугробами по обеим сторонам дороги, разъехаться не представлялось возможным. Подобно действиям оберлейтенанта Крауса, танки принялись расталкивать грузовики и расползаться в заснеженные поля.

Неожиданно для всех, стремящийся на помощь собрату танк будто споткнулся и нырнул плоской мордой вперед. Корпус тяжелой машины повело куда-то в сторону, дуло орудия изменило направление и изрыгнуло смертоносный снаряд. Последний промчался над снежной долиной и угодил в тыл стоящего впереди танка, охватив тот пламенем.

Выскочивший из люка Ганс в панике схватился за голову и сорвал фуражку. Он беспомощно крутил головой, кусая свои же собственные кулаки. Казалось, что только звание офицера не позволяет ему разрыдаться, как ребенку. Ведь буквально на его глазах, под его же собственным командованием, был уничтожен танк Отто Дитриха. Кроме потери любимого кузена и танкового экипажа, за что еще предстоит отвечать, оберлейтенант лишился своего собственного водителя-механика. Советский снайпер несколькими точными выстрелами пробил бронированное стекло в узкой щели смотрового окошка и убил водителя-механика, отчего танк лишился управления и его фривольно повело в сторону.

– Ко мне! Быстро! – заорал немецкий полковник, в негодовании размахивая руками и утрамбовывая ногами снег.

Оберштурмфюрер выбрался из танка и утопая в снегу, помчался к Мартину Норманну, спотыкаясь и падая на четвереньки. Грязное от сажи лицо Крауса испещряли мутные разводы, как последствие неудержимых слез.

– Что это все значит? – орал полковник, готовый расстрелять оберлейтенанта из своего «Вальтера» или даже растерзать его голыми руками. – Третий танк за последние четверть часа!

– Не могу знать, господин штандартенфюрер, – прохрипел сквозь зубы Ганс Краус, невольно играя желваками острых скул.

– Какого черта вы подстрелили наш же танк?

– Это произошло по непредвиденным обстоятельствам, господин шта…

– А мне плевать! Вы уничтожили экипаж танка вместе с единицей боевой техники! Вы будете отвечать, оберштурмфюрер!

– Мне лично ужасен случившийся инцидент, господин штандартенфюрер. В том танке погиб мой кузен Отто Дитрих… с не менее бравыми танкистами, верными Рейху и Великой Германии. Я готов понести наказание, едва мы выберемся из этой…

С холма снова громыхнул раскатистый залп «сорокопятки» и промчавшийся над рекой и полем снаряд подорвал очередной танк, буквально минуту назад оставленный оберлейтенантом Краусом. Пламя огня охватило машину, с детской непринужденной легкостью оторвав тяжелую башню и взметнув ее вверх.

Спасая полковника, Ганс оттолкнул штандартенфюрера за корпус армейского штабного «Опель Адмирал», повалил на землю и накрыл своим телом. Легковой автомобиль преданно защитил, приняв на себя добрую порцию осколков и камней, вырванных из земли взрывом. В то же время, два последних оставшиеся на ходу фашистских танка огрызнулись снарядами в направлении вершины холма. Двукратный взрыв содрогнул и землю, и воздух, вздымая исполинный сноп грязного снега, огня и дыма на крошечном пяточке за рекой. Черные стволы деревьев разворотило и объяло пламенем. От рощицы за рекой не осталось и следа.

Почувствовав пьянящий вкус краткой победы, немецкие солдаты разразились ликующими криками и свистом. Окончательно осмелевшие танки рванули к мосту. Несколько солдат потянули к догоравшему остову первой жертвы стальные буксировочные тросы. Едва последние были зацеплены, одновременно два танка стянули блокирующего проезд собрата с моста в реку. С хрустом проломав толстый лед, закопченное безжизненное тело машины погрузилось в черную воду. И тут же взревев двигателями, к мосту ринулась последняя пара танков, оставшихся со всей колонны.

Лето, 1938.

На тихой безлюдной парковой аллее разместилась группа ребят: кто сидя на корточках, кто прислонившись к стволам деревьев, кто оседлав спинку скамейки, но не примерно каждый опирался на метровую деревянную биту.

Песчаную тропинку парка испещряли канавки квадрата и усов популярной игры в городки. Усевшись лягушкой на землю, чернявый паренек старательно расставлял деревянные цилиндрические чурки в причудливую фигуру, старательно соблюдая пропорции и условия строения.

– Ну, все? Нет? – первым потерявший терпение, крикнул один из ребят.

– Ща, – не оборачиваясь, отозвался «строитель».

– Опять баба в окошке? – с некой тоской спросил кто-то из игроков.

– Баба в окошке уже была!

– Была, да не наша! – парировал белобрысый паренек в татарской тюбетейке. – Ваши же бабу били…

– Хорош бузить! По фигуре на команду!

– Сам ты баба в окошке! – обиженно огрызнулся чернявый. – Это пулеметное гнездо!

– Не велика разница, – засмеялся все тот же паренек.