Алина Храмова - Отцепись от себя!

Когда мы начали жить вместе с В. (что пришлось на начало третьего курса), денег у нас, можно сказать, не было. Это было дополнительным стимулом перестать вызывать рвоту. И я около 3-х недель действительно не блевала. Парню ничего не говорила про этот момент, боялась его реакции, да и не знала, как преподнести. За это время произошло удивительное: я стала понемногу есть, пить много воды и непонятным для себя образом похудела. Разделим интересующий нас отрезок времени на 2 части. В первый я боялась съесть лишнего, но до трясучки хотела яблок и воды. Каждый кусочек запивала (я не шучу). Изучив летом один канал, я поняла, что мне необходимо есть хоть немного белка. Примерно один месяц лета я ела по 100—120 грамм отварной курицы. Это было той едой, которую я не выблёвывала. Так вот, теперь я ела детские творожки: от них не тошнило и это был максимально щадящий вариант при моем состоянии. В районе 10-ого сентября я поехала к родителям. У них я взвесилась – 45,5. То есть ни разу не вызвав рвоту, начав есть, хоть и в пределах 600—700 ккал, я похудела, хотя раньше точно бы набрала. Как так? С собой мне вручили кучу вкусняшек. Дома мне очень захотелось съесть пару эклеров. Вместо пары я съела все 5. Сблевала, перепугавшись, что наберу вес. И с тех пор эти вызывания рвоты затянулись ещё года на 2.

Но второй этап оказалась куда любопытнее. За какие-то полторы-две недели я похудела до 43 кг. Я по-прежнему ела, но иногда все же блевала (очень хотелось недоваренной гречки с солью и подсолнечным маслом). Яблоки уходили килограммами. Вздутие было, но таблетками как-то удавалось его купировать. Первый раз я смогла сходить в туалет сама, без слабительных и переедания, раз в неделю! Как коза, конечно, но уже лучше! В универ я стала ездить ближе к концу сентября. Там кое-кто меня не сразу узнал, а одна девочка даже деликатно уточнила у моей подруги, всё ли со мной порядке, не надо ли собрать деньги на лечение. Мой В. тоже говорил, что я очень худая (даже тазовые кости на попе были видны, когда я присаживалась на корточки, не только весь позвоночник при сгорбливании) и переживал за моё здоровье. Я же долго не замечала своей худобы, пока однажды не подняла руки напротив зеркала перед приёмом ванны. Я поняла, что похожу на скелет, обтянутый кожей. Грудь была очень маленькой, и с поднятыми руками под ней ярко выделялись косточки. Ещё и волосы стали более сухими и ломкими – солома. Вот тогда я сама впечатлилась. Но не думала, что вешу 43. За этот период ведь были и подъедания вкусняшек у В. Узнала о своём весе в больнице. Часто были головокружения, тремор, слабость, я стала ещё быстрее уставать от физических нагрузок и больше хотела спать. Раньше не было такого, что я среди дня отключалась и тупила, находясь дома. Пошла к терапевту при универе, а она меня отправила на весы. Тогда-то я и узнала, что сильно похудела. Это совпало с кратковременным этапом, когда я начала периодически очень много есть. И не набирала ни грамма (проверяла по вещам и отражению причём с погрешностью в 100—200 грамм).

Как же так вышло, что я не поправлялась и при этом ела, пусть и немного, даже с позволением себе вольностей и очень больших порций?

Во-первых, я расслабилась. Лето у меня было насыщенное на конфликты и напряжение, так что после него нахождение в спокойствии, заботе и любви было для меня сказкой. Я была счастлива!

Во-вторых, я начала пить воду. Поначалу не могла ей насытиться, запивала всё, что ела. Согласитесь, что максимум 0,5л в день при вызывании рвоты (а, значит, и регулярном обезвоживании), физических нагрузках – это было крайне мало.

В-третьих, смогла начать есть.

В-четвертых, опорожнение кишечника улучшилось. Возможно и токсической нагрузки из-за этого стало меньше.

В итоге, тело вышло из режима 100%-ого выживания. В принципе, всё.

Моя фигура меня всё ещё не устраивала. Ноги были недостаточно худыми, живот недостаточно плоским. Худеть было больше некуда, хотя, если я не ошибаюсь, 42,9 я все-таки разок увидела. Кости видны, а желаемых параметров и форм нет. Собой я была недовольна, но меня успокаивало наличие запаса в весе и в объёме талии на случай вздутия. Я не хотела поправляться, но понимала, что если наберу 1—1,5 кг, не слишком многое потеряю. Причём, касательно ног, основная моя претензия была не столько к их виду в реальность, сколько к тому, как они выходили на фотографиях. Хотя и в реальности они мне казались крупноватыми. По сравнению с теми, кого я видела на фотографиях. Да и здраво оценить, как я выгляжу, я не могла в силу загонов, искажавших реальность. А вот свой живот я уже сравнивала с другими животами в жизни, и он все равно не был таким плоским.

Кстати, что интересно, в дальнейшем, чем больше я принимала себя, начинала видеть свою красоту, тем меньше я видела изъянов в других людях и больше прекрасного. Этот индикатор сработал в обе стороны. Когда я сильнее всего придиралась к себе, ко внешнему виду окружающих я была также строга, но почему-то всё равно к ним относилась с большим уважением и понимаем, чем к себе.

Вскоре наше финансовое состояние значительно улучшилось, а В. очень много ненормированно работал. Собственно, чтобы он успевал нормально спать и немного отдыхать, мы переехали в комнату в центре Москвы неподалёку от работы. Да и в целом, это было намного удобнее. Я думала, перестану там вызывать рвоту – это же комната, не буду же я общий туалет занимать на час-полтора? (да, у меня много времени занимало вызывание рвоты, потому что я очень много съедала, а «шло» не всегда легко) Но я оказалось весьма изобретательной и придумала, как продолжить это делать.

Ещё в то время для меня была интересна тема религии. Мои взаимоотношения с едой это ж грех, чревоугодие. Я даже в церковь когда приходила (что было редко), просила прощения за прегрешение, чтобы не наказывали меня свыше за такую глупую, безвольную слабость. Выходила с обещанием, что больше не буду переедать и вызывать рвоту. И ведь, обратите внимание, ответов на вопрос «зачем мне перестать вызывать рвоту» было предостаточно! С мотивацией никаких проблем не было. Но ничего кроме укреплявшегося чувства вины, ненависти к себе и ощущения собственной никчёмности за всем этим не следовало.

Обновление восприятия насчёт предпринимательства, работы, взаимоотношений в паре шло по всем фронтам. Мне не было страшно, я не расстраивалась, наоборот, всё было невероятно любопытно, и я не пренебрегала любой возможностью чему-то научиться или расширить своё восприятие. К счастью, возможность работать «не работая» у меня была. По факту я помогала В. по его работе, но за это не получала деньги. При моём состоянии здоровья я не смогла бы работать постоянно, мне нужна была сравнительно лёгкая нагрузка с возможностью быть полезной и наработка навыков, знаний. Самое главное, я могла помогать В. и проводить с ним побольше времени. Я изучала принципы продаж, людей, работу с сотрудниками, рекламные каналы, принципы продаж в интернете ещё и на практике. Я вслушивалась в разговоры В. по работе, смотрела расходы, закупки. Мне по-настоящему было интересно ВСЁ. Я смотрела на это, как на огромное поле для возможностей и обучения. Так что всё, что можно было вытянуть для расширения восприятия, увеличения своих возможностей зарабатывать деньги и быть полезной (слышите сомнение в собственной ценности?), я непременно использовала и перерабатывала под себя. Но, как вы понимаете, тут тоже без загонов не обошлось. Самоуничижение заставляло меня чувствовать глупой, наивной, недостаточно взрослой, ответственной. Упрямство заставляло меня быть в этом уверенной и продолжать давить на саму же себя. Жадность требовала больше доказательств, что я себя не обделю. Также пришлось познакомиться со своей новой стороной, поменять восприятие себя же. Через такое развитие расширялось моё восприятие мира и я готовилась к последующим этапам.