Анна Моносова - Книга для бизнес-тренера. Технологии и искусство

Взрослые обмениваются фактами; если такой контакт довести до логического предела, получим компьютеры в сети.

Дети играют. И обмениваются эмоциями.

Кроме транзакций с участием одинаковых ролей, Родитель может обращаться к Ребенку – с приказом, поощрением, наказанием, оценкой, советом, опекой. Ребенок может отвечать (или обращаться сам) капризом или послушанием, просьбой.

А как взаимодействует взрослый с ребенком?

Если не затрагивать сейчас сложные ситуации, в которых имеют место «двойные транзакции», когда человек, реально находящийся на одной позиции, инструментально реализует другую, то давайте примем тот факт, что Взрослый во всех остальных видит Взрослых. И обращается соответственно. Как в сценке, описанной Викентием Викентиевичем Вересаевым: «Студент, погруженный в свои мысли, видит горько рыдающую девочку. Он решает, что надо ей помочь и, подойдя, спрашивает: „Ты по какому вопросу плачешь“?»

Вернемся к схеме. Обратите внимание, что все описанные нами транзакции были взаимодополняющими, параллельными. Взаимодействие идет гладко, бесконфликтно. А теперь представьте себе, что персонаж, к которому с Родительской позиции обращаются как к Ребенку, вместо того, чтобы послушаться («Хорошо, я так и сделаю») или не послушаться, начать капризничать («Ну почему опять я? Я не хочу!») просто не принимает сам факт обращения к нему как к ребенку. Тогда вместо того, чтобы обсуждать свои действия, он будет обсуждать сам факт подобного обращения («А ты кто такой, чтобы говорить мне это?»). То есть, он сам обратится к собеседнику как Родитель к Ребенку.

Вот подобный пример на тренинге. Ситуация возникает при разборе инструментов планирования на тренинге по менеджменту.

Руководитель отдела Х (продажи): Да, тебе бы стоило при планировании выхода водителей это учесть.

Руководитель отдела Y (логистики): Мои водители выходят вовремя, ты с заказами разберись, прежде чем в мой отдел соваться.

Х: Они вовремя выходят через три раза на четвертый! Ты вообще посчитай, сколько мы теряем из-за их опозданий!

Y: При чем здесь выезд, мы все что к нам поступило вовремя – делаем. Твои продавцы заявку не в состоянии заполнить, ты с этим справиться не можешь. Легче чужую работу критиковать. Со своей разберись!

Переходят на крик, тренер принимает меры.

Заметьте, что каждый следующий выпад – сильнее предыдущего. Это естественная реакция, такая же, как в жизни. Если нападают на Ребенка и за него вступается его Родитель, то ответ Родителя не будет адекватен нападению, он окажется сильнее. Так же и внутренний Родитель, вступаясь за внутреннего Ребенка, отвечает сильнее. А поскольку его ответ является, в свою очередь, нападением на Внутреннего Ребенка оппонента, то следующий шаг, делаемый Внутренним Родителем того, на порядок сильнее. Так происходит эскалация конфликта. Конечно, самое главное – понять, что делать. И вот здесь, прежде чем выбрать нужную позицию, стоит обратиться к цели тренера. Чего он хочет достигнуть? Спонтанным желанием участников обычно бывает прекратить конфликт. Но, во-первых, это не всегда наилучший выход, а во-вторых, это негативная формулировка цели. Описывая ситуацию, из которой хочется выйти, ничего не говорится о том, куданадо прийти. Можно выйти не в ту сторону, потом придется долго обходить в поисках нужного направления. Поэтому лучше все-таки сразу говорить о том, куда надо прийти. Сейчас мы в этом убедимся.

Итак, у нас начинается конфликт. Бытовой, например, в транспорте.

Наш оппонент (или оба спорщика – в случае, если вам досталась роль третейского судьи) находится на Родительской позиции. Он говорит: «Чемодан уберите» «Понаставили тут – пройти негде».

Стратегия №1 – подстроиться и ответить с той позиции, к которой он обращается, то есть детской – послушного Ребенка: «Конечно, я сейчас уберу, извините…» либо капризного: «Ой, а куда же я уберу?».

У Агаты Кристи есть прекрасное описание такой стратегии. В диалоге героя со своей престарелой страдающей склерозом родственницей, выслушав еженедельные обвинения в том, что он забыл сообщить ей о своем браке, состоявшемся 30 лет назад, «…Томми не стал спорить. Таппенс однажды дала ему серьезный наказ: «Если кто-то в возрасте старше 65 лет находит у тебя недостатки, – сказала она, – никогда не спорь. Никогда не пытайся отстаивать свою правоту. Сразу же извинись и скажи, что ты виноват и больше никогда этого не будешь делать». …Томми осенило, что именно этой линии поведения и надо придерживаться с тетушкой Адой.

– Весьма сожалею, тетушка Ада, – сказал он – боюсь, что со временем люди становятся забывчивыми. Не у каждого же, – не моргнув глазом, продолжал он, – такая удивительная память, как у вас.

Тетушка Ада самодовольно ухмыльнулась.

– Тут ты прав, – согласилась она – Прости, если я приняла тебя несколько грубо…»

Итак, конфликта гарантированно не будет, вам еще и помогут с чемоданом. Конечно, поворчат и «повоспитывают».

Плюсы стратегии – отсутствие конфликта, возможная помощь со стороны Родителя.

Минусы – придется выслушать нотации. Для ситуации в трамвае минусы на этом, пожалуй, заканчиваются. А вот для деловой ситуации только начинаются. Поскольку теперь тебя воспринимают как Ребенка – несолидного человека, нуждающегося в помощи и подсказке. Каково будет пытаться отстоять свое мнение перед подобным образом настроенным собеседником? На первый взгляд может показаться, что в деловой ситуации никто и не будет подобным образом разговаривать.

Однако это не так. Я даже не буду останавливаться на бесчисленных примерах попыток подчиненных таким образом воздействовать на своих руководителей и их последующем удивлении и негодовании – что их не воспринимают всерьез. Я буду говорить непосредственно о тренинговых ситуациях. Вот как выглядит первая попытка участников тренинга тренеров ответить в игре на агрессивный Родительский выпад «ученика» – например, такой: «Да что вы можете рассказать нам о продажах, если сами не продавали»! Бывают и оправдания, и попытки убедить, но самый распространенный вариант – попросить участника о помощи. Причем авторы такого варианта так и обосновывают свой выбор – «после такой просьбы он уже не сможет меня ругать, наоборот, будет помогать». Что это, если не Детская позиция в чистом виде? Причем с сознательным расчетом пробудить в участнике Родителя. Каковы шансы на серьезное отношение этого участника – а то и того хуже, группы – к тренеру после этого?

Интересно, что парадокс этот не очевиден, и на тренинге многие участники с удивлением понимают, что многие проблемы «несерьезного отношения» группы к тренеру связаны с тем, что тренер в каких-то ситуациях обратился к группе как Ребенок к Родителю.