Алекс Ведов - Вверх по течению. Записки аутсайдера

Я в гораздо большей степени созерцатель и в особенности «думатель», чем деятель (хотя прожить, избегая вообще всякой деятельности, ещё никому не удавалось, и я тут не исключение). Сразу должен сделать существенную оговорку: «думатель» в моей трактовке – это не мыслитель. «Мыслителем» принято называть того, чьи результаты «думания» в какой бы то ни было сфере высоко оценены, получили всеобщее признание, оказали сильное влияние на многие умы. Я же на это никоим образом не претендую. Я называю себя так, сознательно делая акцент на процессе, а не на результате; чтобы подчеркнуть, что думание является для меня естественным состоянием, моей личной преобладающей активностью. На думание уходит, наверное, большая часть энергии моего организма. Можно даже сказать, думать – моё призвание по жизни, безотносительно к предполагаемой или реальной ценности плодов моего «думания». Это может восприниматься по-разному, и сам я не собираюсь трактовать это в понятиях «хорошо» или «плохо», «выше» или «ниже», – просто констатирую, что так устроен.

И прежде всего этим обстоятельством обусловлено то, что я имею, и (в особенности) чего не имею, каков мой социальный статус, достижения, перспективы и т. д. Тот, кто родился «думателем», просто обречён, скажем так, на повышенную степень одиночества в жизни (обратное, кстати, неверно). В меньшей степени, но тоже существенно: данная душевная организация определяет и то, чего человек в жизни добивается, какую социальную нишу занимает, в каком потоке он существует, что там ловит и вылавливает, а что проходит мимо него. Всякий «думатель» это подтвердит. Психологическая фактура «думателя» неизбежно наложит отпечаток на все аспекты его личной жизни. В определённом смысле она роднит людей такого склада.

Мне кажется, в восприятии окружающей действительности, особенно в том, что касается отношений с другими, «думатели» имеют очень много общего. Когда я читал автобиографическую книгу Николая Бердяева «Самопознание», то не уставал поражаться, насколько много у меня с этим человеком совпадений в непосредственном восприятии мира, в ощущении себя самого, в оценках явлений жизни – вплоть до каких-то мелких, незначительных деталей, на которые большинство людей и внимания не обращают. Местами было чувство, будто читал про себя самого (а ведь до того был уверен, что я один такой ненормальный). А ведь этот «думатель» и, кстати, несомненно – мыслитель, жил совсем в другую эпоху (ещё одно пафосное слово, но пусть мне простят, если изредка таковые будут невзначай вырываться).

Примерно такое же чувство возникло и при чтении некоторых трудов, не сказать современника, но автора более близкого по времени – не так давно ушедшего из жизни философа и социолога Александра Зиновьева. В частности, его книг «Исповедь отщепенца» и «Иди на Голгофу» – особенно в том, что касается изложенного в последней книге учения «лаптизма». Когда читал принципы «лаптизма», то с радостным удивлением ловил себя на мысли, что они выражают то умонастроение, понимание своего места в мире и отношение к жизни, с которыми я и жил всегда. Правда, никто меня им не учил, они просто суть выражение моей натуры.

И ещё могу назвать автора и его произведение, которые мне в указанном смысле очень близки. Хун Цзычен, средневековый китайский мыслитель (по-видимому, воспринимавший жизнь в духе даосизма), и его известный трактат «Вкус корней». Перечитываю и с удовольствием отмечаю: многие из его суждений о человеческом существовании соответствуют тому, как я отношусь к окружающей действительности.

О других не буду, уже достаточно.

*

Всё сказанное не означает, что я собираюсь выворачиваться перед читателем наизнанку. Как раз некая скрытность и является характерной отличительной чертой «думателей». Она проистекает не из хитрости или там какой-то повышенной застенчивости, а, как мне представляется, из самой их (если так можно выразиться) психической структуры. Примерно в том же смысле, в каком молекулярная структура алмаза обусловливает его непроницаемость для других менее твёрдых материалов.

Конечно, мне, как и любому, есть что утаивать от других. В жизни каждого человека есть немало такого, чего другим (без разницы, ближним или дальним) знать о нём совсем не обязательно. И это нормально. У меня, полагаю, такого не больше, чем у среднестатистического «каждого». В остальном же я стараюсь на этих страницах быть настолько открытым, насколько предполагает избранный мною жанр. И тут лишней откровенности не надо бояться, она является лучшим фоном для данных записок.

Ведь я собрался писать не только и столько о себе, сколько о том, куда иду. И что вижу.

Сразу хочу предупредить, что много внимания будет уделено тому, чего я не люблю, не приемлю и чего стараюсь избегать. А как же иначе? Писать о том, что любишь, не столь интересно – с этим всё понятно, комментариев почти не требуется. А реакция на противоположное, если вдуматься, и является главным побудительным мотивом для выражения мыслей. Не будь того, чем мы недовольны и хотели бы, чтобы оно исчезло или изменилось в лучшую сторону (в себе ли, в других, в мире – в данном случае неважно), не было бы и стимула писать.

Более того, рискну высказать мысль, могущую показаться кому-то кощунственной (далеко не последнюю). Если кто-то пишет о себе, то интереснее узнать о том, что у данного человека вызывает именно негативные эмоции. Сознательно или подсознательно всегда сравниваешь это с тем, что волнует тебя самого. И если читатель обнаруживает солидарность с автором в оценке каких-то не самых приятных сторон жизни, то, возможно, тем самым обретает нечто вроде психологической поддержки.

Если данные заметки окажут хотя бы такой побочный эффект, то получится, что корпел я не зря.

Ну да ладно, хватит сидеть. Пора уже вставать и идти, коли решил.

*

За годы самонаблюдений я отметил ещё одну особенность своего восприятия окружающей действительности: многое из того, что попадает в поле внимания (события, обстоятельства, вещи, люди и т.д.) я оцениваю как-то сразу и в целом. Такое взаимодействие с миром в определённые моменты относится у меня к самым ранним воспоминаниям детства. Это скорее на уровне чувств и подсознательного (а может, и над-сознательного, кто его знает). Это такое мгновенное интуитивное «схватывание». Оно часто бывает эмоционально окрашено. А сопутствующие ощущения фиксируются в памяти, и от них зависит дальнейшее отношение к новому.

Причём вот это пред-знание (назову это так) почти всегда бежит впереди рассудочной деятельности. Анализ, понимание, раскладывание по полочкам происходят уже потом. Не знаю, у кого как, но у меня это характерное свойство взаимоотношений с миром. Собственное мышление я оцениваю как преимущественно рациональное (бывает ведь и другое). Но описанное свойство и то загадочное начало в индивидуальном устройстве психики, что за ним стоит, – опять-таки сам вполне осознаю – иррациональны по сути.