Питер Губер - Расскажи, чтобы победить

После того, как Барри продемонстрировал нам режиссерскую версию фильма, у меня было всего одно пожелание.

– Потрясающе, – сказал я. – Но разве Дастин в финале не может повернуться и хотя бы слегка подмигнуть Тому или что-то вроде? Как будто говоря зрителю: «Я тебя слышу. У меня все будет в порядке, я наконец увидел свет».

Барри страдальчески посмотрел на меня.

– Вы не понимаете. Дастин – не главный герой, – ответил он.

Как же так? Но ведь Дастин Хоффман был нашей звездой (и, как выяснилось позже, шел прямиком к награде Киноакадемии за эту роль). Тому Крузу в то время было слегка за двадцать, и я воспринимал его как исполнителя второстепенной роли. И тем не менее независимо от «звездности» актера, как терпеливо объяснил Барри, подлинный герой истории – тот, кто принимает сложные решения и по-настоящему чувствует важнейшие изменения, происходящие в его душе. Аутичный персонаж Хоффмана пассивен. Он не способен самостоятельно изменить свою жизнь и в гораздо меньшей степени переживает эмоциональную трансформацию. Именно персонаж Тома Круза, Чарли, принимает ключевые решения и в итоге меняет и собственную жизнь, и мировоззрение. Меняясь сам, он меняет и жизнь своего брата, поэтому настоящий герой истории – он .

Я вспомнил об уроке, полученном на съемках «Человека дождя», много лет спустя, когда разговаривал с Томом Крузом в моем ток-шоу Storymakers («Создатели историй») на телеканале AMC. Том тогда пересказал слова Барри Левинсона:

– Понимаешь, весь фильм зависит от того, насколько убедительно ты сыграешь это перерождение, потому что все будут представлять себя на твоем месте. «Что, если моя жена попадет в аварию и повредит мозг? Что, если у меня родится такой ребенок? Что, если у моего отца будет болезнь Альцгеймера? Как я должен измениться, каким стать, чтобы справиться с такой проблемой?» Главным героем должен был стать человек, способный воплотить и реализовать цель истории, которую рассказывал Барри.

В письмах, наводнивших наши офисы, зрители рассказывали о том, как фильм вдохновил их выказывать больше сочувствия и поддержки, вести себя более предупредительно, когда в жизни им встречаются люди, страдающие аутизмом, болезнью Альцгеймера и другими недугами, снижающими дееспособность. «Человек дождя» научил их не считать карты, как Рэймонд, но изменить свое мировоззрение. Мы не получили ни одного письма от аутиста или умственно отсталого человека, обладающего незаурядными способностями в единственной области, как Рэймонд. Нет, письма шли от последователей истинного героя.

Рассказчик в роли героя

– В каждой истории есть человек, способный творить добро, – недавно сказал моим студентам-магистрам в Лос-Анджелесском университете Пэт Райли. – Это и есть ваш герой.

Легендарный баскетбольный тренер, Райли, конечно, мастер рассказывать истории, где героями становятся его игроки. Однако иногда стоит представить в роли героя самого себя. Как сделать это, не показавшись напыщенным или эгоцентричным? Райли предложил замечательный пример из прошлого Мэджика Джонсона. Тогда Мэджик первый сезон играл в составе Лейкерз, а Райли работал вторым тренером команды. Шел 1979 год.

– В том сезоне мы вышли в финал матчей НБА. Нашим противником оказалась Philadelphia 76ers, – вспоминал Райли. – И вот на пятой игре в Лос-Анджелесе Карим Абдул-Хаббар получает растяжение щиколотки и на всю вторую половину выходит из игры. Игрок, забивший больше всего голов за всю историю НБА, а мы лишились его в шестой и седьмой играх! Мы шли вперед, три к двум, но тут ребята подходят ко мне и говорят: «Нас побьют». Мэджик Джонсон услышал это и просто озверел. И этот 19 летний парень, стараясь заставить их вернуться в бой, заявляет: «Я знаю, в чем проблема. Боитесь, потому что Карима нет. Так я буду Каримом».

Согласно истории, которую Мэджик рассказывал, которой дышал и которую разыгрывал в течение следующих двух игр, он теперь был героем команды, Каримом.

– Мы летим в Филадельфию, – продолжал Райли, – Место Карима – 1 А. Даже когда он болел, никто никогда на него не садился. Он даже там написал: «Не садись на мое место. Я Карим». Но Мэджик сел туда и сказал: «Эй, я Карим. Я здесь». В Филадельфии Мэджик – разыгрывающий защитник – все матчи играл на позиции Карима в центре.

Шестая игра стала величайшей игрой за всю историю НБА, в которой лидировал новичок. Весь матч держал на себе Ирвин Мэджик Джонсон. Он набрал 42 очка, сделал 15 подборов мяча, 13 голевых передач, 7 перехватов. Он и вправду был Каримом. На следующий день Los Angeles Times уже прославляла героя этой истории – «It’s Magic» («Это магия. Это Мэджик» – англ. ) гласил заголовок статьи. В тот год Laykers выиграли чемпионат НБА, а Мэджик стал обладателем награды НБА «Лучшему игроку».

Забавно, но главным волшебством, сотворенным Ирвином Джонсоном, была та самая история, при помощи которой он хотел убедить свою команду, что он действительно их герой . Весьма дерзко для новичка, однако он справился, так как знал, что подходит на эту роль, а еще потому, что конечной его целью было принести пользу всем. И именно здесь кроется мораль этой истории – ее должны запомнить остальные рассказчики, которые рискнут выставить себя героями: подлинные герои-рассказчики и щедры, и сильны. Они никогда не забывают об интересах своей аудитории. И претендуют на роль героев, только если уверены, что сдержат обещание.

Слушатель в роли героя

– Я не ваш герой.

Вот это новости. Я разговаривал с далай-ламой, высшим и наиболее почитаемым из духовных буддистских лидеров, величайшим из всех героев на поприще политики для сотен тысяч тибетцев, и живущих на родине, и пребывающих в изгнании. На самом деле далай-лама имел в виду, что он не подходит на роль героя в той конкретной истории, которую мне нужно было рассказать.

В 1996 году мы столкнулись с проблемой: правительство Китая выражало осуждение по поводу снимаемого нами фильма «Семь лет в Тибете» – одного из первых совместных проектов моей компании Mandalay и Sony. Фильм воспевал смелость и гуманизм тибетского народа в основанной на реальных событиях истории о Генрихе Харрере, который познакомился с Его Святейшеством далай-ламой, тогда еще мальчиком, во время Второй мировой войны и служил ему учителем до и во время китайского вторжения в Тибет в 1950 году. Мы даже не приступили к основным съемкам, но в руководстве Китая прослышали о наших намерениях показать жестокость военного вмешательства и в то же время проявить почтение к их врагу, Его Святейшеству. Китайцы пришли в бешенство.