Лайонел Корбетт - Священный котел. Психотерапия как духовная практика

Обнаружение истинного смысла способствует укреплению чувства собственного «Я». Однако могут возникать и защитные реакции, уводящие в сторону от подлинного смысла. Терапевт должен быть очень внимателен и осторожен, ведь порой «выход за пределы страдания» может скрывать попытки отрицания всей серьезности ситуации. Настоящий выход за эти пределы означает, что мы целиком и полностью пережили ситуацию, переварили ее. Мы развили в себе зрелое отношение к страданию и, возможно, даже поняли его глубинный смысл. Только после этого мы можем выйти за его пределы.

Анализируя воздействие и его последствия, терапевт сможет отличить защитный механизм от правильного подхода к страданию. Последний всегда благотворно влияет на личность, помогает найти путь, направление движения, пересмотреть ценности и ориентиры, углубить самосознание и развить способность к сочувствию и сопереживанию. Однако всего этого может и не быть, если в наше страдание будет вплетаться мазохизм вроде мыслей о том, что «Я могу приблизиться к Богу только через страдание», или бредовых мессианских идей о том, что страдалец является как бы новым Иисусом. Подобные квазиразрешения страдания никак не помогают личности, создавая лишь видимость некоего благостного состояния. Невротические решения проблем являются попытками скрепить хрупкое чувство собственного «Я», в то время как бредовые идеи используются для обоснования невыносимой боли и хаоса. Так мы лишь уходим от проблемы, а личность остается погруженной в конфликт.

Смысл, который мы обретаем, зачастую трудно передать другим; он оказывается слишком личным, хотя может основываться на традиционных понятиях вроде кармы, реинкарнации или представления о том, что мир – это школа развития души [110] Согласно древнему учению о карме, душа (или поток сознания), обладающая определенным набором качеств, периодически переходит из одного тела в другое для своего дальнейшего развития. Поэтому конкретные проблемы нашей нынешней жизни являются результатом предыдущих событий и переживаний. Но поскольку для каждого действия есть противодействие, рано или поздно, в этой жизни или в следующей, мы пожнем все то, что посеяли. Каждая из наших жизней соответствует определенной кармической модели. . Подобно любой традиционной идее, учение о законе кармы может быть использовано в качестве защиты, например, для укрепления мазохистской позиции. Понятие кармы не используется для ухода от ответственности или для обоснования отрицания, бездействия, равнодушия к другим или себялюбия. Понятие кармы может помочь нам стойко и невозмутимо пережить страдание. Например, в рамках традиционного отношения к плохой карме Эго рассматривается как активная сторона драмы, в то время как истинная Самость выводится за пределы страдания. Идея кармы типична для тех мифологем, которые удовлетворяют наше духовное любопытство, но ничего не говорят об истине, потому что не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты. Важно быть уверенным в том, что страдалец принимает ту или иную идею на глубинном уровне понимания и интуиции, а не пытается рационализировать свою проблему. Обретение подлинного смысла всегда вызывает эмоциональный резонанс в терапевте, в то время как интеллектуальные обоснования не несут эмоциональной глубины. И тогда все отсылки к закону кармы или Божьей воле просто скрывают состояние обреченности и бессилия. Даже если терапевт эмпатически ощущает, что имеет дело с защитным механизмом, а не подлинным ответом на страдание, ему иногда приходится подыгрывать, если никакое другое решение проблемы невозможно.

Наличие крепкой связи с другой личностью помогает понять, идет ли нам страдание на пользу или во вред. Даже если в период страдания нам не к кому обратиться, мы можем использовать детские воспоминания, когда появление нужного человека (или даже домашнего животного) помогало избавиться от всех тревог и страхов. Можно сказать, что переживание любящего родителя всегда живет внутри нас и может быть использовано как источник силы. Подобные ранние переживания вносят свой вклад в последующие отношения с терапевтом и увеличивают вероятность благотворного воздействия терапии. То, как мы справлялись со страданием в детстве, будет напрямую влиять на наш подход к страданию во взрослой жизни.

Пережив период страданий, мы сможем осознать, что наше страдание создало особое пространство, контейнер для эмпатического сострадания по отношению к другим. Порой более широкий смысл страдания открывается нам, когда мы начинаем помогать другим справляться с их трудностями. Часто такое происходит с наркоманами или теми, кто страдал от жестокого обращения в детстве, – после преодоления собственного кризиса они находят силы и способность помогать другим людям, страдающим от тех же проблем. Например, женщина, страдающая от проблем с питанием, постоянно переживает за свое тело. Но она понимает, что это не только ее страдание; ей необходимо осознать и сбросить бремя предшествующих поколений, которое она не хочет передавать собственным детям и потомкам. Проблемы, подобные этой, показывают, как неправильно раньше относились к женщинам, которым в наши дни приходится бороться одновременно и с семейными, и с социальными наследственными проблемами. Более общие вопросы материнства, питания и вида собственного тела всегда были и остаются очень важными для женщин. Если мы говорим о женщине-терапевте, то в таком положении она обязательно будет ощущать себя раненым целителем; осознание собственной раны поможет ей в понимании и исцелении ран других. То есть на всех нас лежит коллективное бремя, а наши личные переживания обретают смысл в те моменты, когда мы используем накопленный нами опыт для других. Такой подход требует выхода за собственные пределы, способности забыть о себе, чтобы оказать помощь другим. Для этого нужно уметь временно откладывать в сторону собственные нужды и интересы – на подобную жертву способны лишь те, кто обладает отчетливым чувством собственного «Я».

Юнг считал, что такие симптомы, как тревога и депрессия, представляют собой попытки Самости заставить Эго осознать игнорируемые аспекты личности (Jung, 1928b, par. 438). Наука и здравый смысл – плохие помощники в этом деле. Юнг считал, что невроз есть попытка Самости исцелить личность, а цель тревоги и депрессии – привлечь наше внимание к проблеме. Эти симптомы являются психическими эквивалентами физической боли, и нам важно знать, что они означают – ведь, не зная этого, мы можем упустить необходимый этап в ходе развития личности. Подобный упреждающий подход резко контрастирует с подходами, которые пытаются анализировать симптомы лишь ретроспективно, связывая причину их появления исключительно с прошлым.