Алексей Шибаев - Психоанализ. Среди Миров, Пространств, Времён…

Я говорю о Книге Иисуса Навина как о первой цензуре, имея в виду, что именно у Иисуса Навина впервые неприятие предшествующих канонов вылилось в преображение этих канонов. Возмущались, «не верили» и Моисей с Аароном; в последующем, однако, они раскаивались (что не спасло их от наказания). А Иисус Навин, пощадив сначала Раав со всеми собравшимися в её доме, потом Евеев из Гаваона, – прямо исказил волю Бога уничтожить все народы, населяющие землю обетованную. Ангел Господень /Книга Судей гл.2/ фактически признаёт, что Господь оставляет теперь в живых народы среди Израиля, соглашаясь с Иисусом Навином (правда – чтобы сделать их «петлёю» Израилю). Вот первое место в Библии, где Яхве соглашается с коррекцией Своих слов. Дальше – больше: идёт одобрение кровосмешения с обращением в свою веру иноплеменников /Книга Руфь; Руфь – Моавитянка/.

Теперь мы остановимся и коротко скажем о двух следующих цензурах «Оно». Представительство второй цензуры ,преображающей аффективную функцию в функцию архетипической архитектоники , в Библии – Книга Иова. Аффекты, «страсти» Книг Царств, становятся значимыми аффективными образами-символами (с соответствующими типами реагирования при сопоставлении данных гештальтов с W-Bw: 1/ дифференцированное удовольствие или симпатия, 2/ дифференцированное неудовольствие или антипатия и 3/ вариант симпатия = антипатия). Иов вызывает самого Сущего на суд и тем готовит почву для высшей образно-символической осязаемости Бога /Иезекииль, гл.1, гл.18; Даниил, гл.7/. Третья цензура– при трансформации-связи бессознательного Id в/с S. Ego – Книга Екклесиаста. Екклесиаст подвергает сомнению все достижения «Оно», в том числе и заповеди Бога /Исход, гл.20/, он отвергает и соблюдение их, и пренебрежение ими, он вновь говорит о Боге, как о недостижимом пределе… но это не старый Бог «Оно», а новый друг-«тиран» – Господь – «Сверх-Я».

Цензура перехода функции архетипической в «Я» (в функцию сознания = мышления), цензура между «Я» и вытесненным (подавленным и оттеснённым) материалом, наконец, цензура между вытесненным и функцией архетипической архитектоники, – не являются автономными, и я не буду их скрупулёзно обговаривать в статье.

Freud вывел инстанцию «Сверх-Я» из цензуры над вытесненным материалом, из Эдипова комплекса и соответствующих ограничений. Я могу сказать, что это правда, но правда не вся. Скорее «Сверх-Я» имеет влияние, и влияние большое, на неавтономные цензуры, а ограничения Эдипова комплекса являются частью Super Ego – как одно из представительств Id. Цензуры, образованные во взаимодействии W-Vbw-Ego-S. Ego, постепенно становятся более самостоятельными, приобретают статус «дочерних фирм», вплоть до полной автономности. Инстанция «Сверх-Я» не может властвовать в губерниях функций Libido-Thanatos и аффективной, отрезанных от неё автономными цензурами, она довольствуется косвенной властью над границей удела функции архетипической и границей удела вытесненного (подавленного и оттеснённого) материала, да и то совместно с W-Vbw, образуя поля информации для Ego. Freud назвал эту деятельность вторичной обработкой.

Свои представительства в S. Ego имеют Id, Ego, Vorbewusst, Wahmehmung. Id имеет представительство и наследственной соматической – и функциональной (функции Libido-Thanatos, аффективная, архетипическая) – и раннедетской (с ограничениями Эдипова комплекса) целесообразности для данной личности. Подавленный материал раннего детства, наряду с подавленным в течение жизни как запредельным раздражителем, является уделом равно и Id, и Ego. И Id, и Ego самостоятельно управлять вытесненным не могут. Условно мы относим, всё-таки, подавленное в раннем детстве (точнее в детстве до 3–5 лет) к Id, а подавленное в течении последующей жизни как запредельный раздражитель – к Ego. Оттеснённое (вытесненное без осознания, без аффективного отреагирования), вероятнее всего, так же ближе к Id. Посольство «Я» в «Сверх-Я» призвано скорректировать и сами «идеалы» целесообразности, выходящие из «Оно», и пути достижения их, в абсолюте нормы направленные на слияние «Я» со «Сверх-Я», через дальнейшее совершенствование функции сознания=мышления. Вообще же, рассматривать Ego отдельно от Wahmehmung и Vorbewusst проблематично. Необходимы дальнейшие исследования.

Майстер Экхарт выделил не только три низших силы, обозначающих, как очевидно, единую волновою функцию Libido-Thanatos. Вот три высшие силы: 1 – возможность сохраняющая (memoria), Отец в Троице, на ней «золотое кольцо “Сохранение”»; 2 – разум (intellectus), Сын, равенство Он /Отец/ и «Я» без посредства образа /расшифровка сновидений или других проективных образов ассоциациями, ассоциативным мышлением/, на ней «золотое кольцо “Познание”»; 3 – воля (voluntas), Дух Святой, на ней «золотое кольцо “Любовь”». Теперь и нам легко выстроить цепочки: Отец = Ветхий завет = «Оно»; Дух Святой = Новый завет = «Сверх-Я»; Сын = читатель Библии = «Я». Кажущаяся путаница с «Оно» (как будто данная инстанция упоминается дважды, среди низших сил и среди высших) объясняется очень просто: гармония личности – Дух Святой – «Сверх-Я» – «Любовь» может быть достигнута при самопознании, «Я»познаёт «Оно», что также является целью психоаналитической психотерапии.

Мне понятно, почему Freud был непримиримым противником религии.С одной стороны, он не мог простить ей, что не он написал Библию, чувствуя интимную связь между своим учением и Христианством. С другой стороны, что не он был Христом / не был идеальным сыном/. Наконец – чувство виныперед своим народом, «отцами», Иудаизмом, за измену «своей вере», предпочтение ей Христианства. Это мощное вытесненное, опирающееся на ассоциативный ряд «отец Freud’а /неразрешённый Эдипов комплекс, подавленный в детстве материал/ – Отец – «отцы» – Id», барабанило в двери аудиторий, где Freud читал свои лекции. Защита Freud’а заключалась: а – в слиянии, наложении иудаизма и Христианства: в – в проекции враждебного (тут и подавленное, и оттесненное) на Христианство, наделение Христианства той невротичностью, каковою страдал сам Freud.

Но вернёмся к Библии. Новый Завет. Четыре Евангелия, Деяния апостолов, Послания апостолов, Откровение Иоанна Богослова.

По чисто формальным признакам оценивая евангелические тексты – я выделяю, бросающиеся в глаза, их лаконизм, чёткость и завершённость повествования, их своеобразную отрешённость и «внутреннюю убеждённость в своей правоте». Яне случайно взял в кавычки последнюю фразу, потому что вижу не только внешнее единство, а и глубокую архетипическую общность «авторов», их интровертированность. Однако есть между четырьмя Евангелиями и разница. Евангелие от Матфея отличается стремлением к как можно большему объёму подачи информации, стремлением к подробностям, напористостью. Евангелие от Марка отличается краткостью, внешней медлительностью и пассивностью, но, за счёт этого, – внутренней чувственностью, аффективностью, «простой добротой». В Евангелии от Луки перемешаны сказочность и недоверие, стремление к большому объёму подачи информации и её монотонность, мягкость и сухость. Святое Благовествование от Иоанна – пик символической отрешённости, лаконизма; внешняя стеничность текстов гармонирует с бьющим изнутри Libido. Япозволю себе идентифицировать тексты Евангелий с интровертированными радикалами. Тогда, Евангелие от Матфея конструирует параноидный радикалу Евангелие от Марка – депрессивный=гипотимный, Евангелие от Луки – обсессивный=психастенический, в Евангелии от Иоанна проступает шизоидный радикал (любимый ученик!) (см. таблицы).