Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Когда эта штуковина опустится на поверхность другой планеты, что-то явно должно произойти. Этой фразой вы уже зацепили читательское любопытство.

Будучи еще ребенком, я прочла первое издание «Унесенных ветром», которое было у моей матери. Ко времени окончания школы я перечитала эту книгу еще дважды. В мою память особенно врезалась именно первая строчка: «Скарлетт О’Хара не была красавицей, но мужчины вряд ли отдавали себе в этом отчет, если они, подобно близнецам Тарлтонам, становились жертвами ее чар» [392] Здесь и далее «Унесенные ветром» цитируются в переводе Т. Озерской. .

Мужчины! Не только близнецы Тарлтоны! Значит, даже если девушка не красавица, она все равно может очаровывать! Привлекать мужское внимание! Эта строчка зацепит всякую девушку или женщину. Да и мужчину тоже.

В дальнейших предложениях дается яркое описание внешности Скарлетт. А первые строки второго абзаца обеспечивают читателя всеми «кто-что-когда-где», необходимыми для того, чтобы он вступил в игру: «Словом, она являла взору очаровательное зрелище, сидя в обществе Стюарта и Брента Тарлтонов в прохладной тени за колоннами просторного крыльца Тары – обширного поместья своего отца. Шел 1861 год, ясный апрельский день клонился к вечеру».

Неудивительно, что эта вещь тут же сделалась бестселлером. Нас сразу втаскивают в контекст, в контрасты ситуации, в место, время, социальный класс, знакомят с интригующим персонажем. В книге больше тысячи страниц, но уже к середине третьего абзаца мы знаем, что на улице жарко, что Скарлетт – богатая, очаровательная, молодая особа, вполне подходящая для ухаживаний, что она живет на отцовской плантации, название которой мы уже знаем, мы знаем, что ее отец – хозяин рабов, мы знаем, что действие начинается весной и происходит на рабовладельческом юге накануне американской Гражданской войны [393] Cloud, “Inherit the wind,” Time , April 18, 2011. После тридцати восьми отказов, полученных от различных редакций, «Унесенные ветром» все-таки были напечатаны – летом 1936 г. К Рождеству раскупили уже около миллиона экземпляров. На следующий год Маргарет Митчелл получила Пулитцеровскую премию. Соцопрос, проведенный в 2014 г. компанией Harris Insights & Analytics, показал, что американцы ставят эту книгу на второе место после Библии. .

Даже в самых первых своих рассказах и романах (из опубликованных) Воннегут сразу же расставляет фигуры на доске, подготавливает сценическую площадку, предоставляя информацию, которая создает драматическое напряжение. Вот вам некоторые из зачинов его романов (выстроены хронологически – по дате первой публикации):

Город Айлиум в штате Нью-Йорк делится на три части. Северо-запад – место жительства управляющих, инженеров, а также городских служащих и небольшой группы специалистов; северо-восток – обиталище машин [394] В классическом переводе перепутаны северо-восток и северо-запад. Здесь мы исправили эту неточность. ; в южной же части, отделенной от прочих рекой Ирокез и получившей в народе название «Усадьба», ютится все остальное население [395] Vonnegut, Player Piano, chap. 1. .

Теперь-то всякий знает, как отыскать смысл жизни внутри самого себя.

Но было время, когда человечество еще не сподобилось такого счастья. Меньше сотни лет назад мужчины и женщины еще не умели запросто разбираться в головоломках, спрятанных в глубине человеческих душ. Они даже не могли назвать хотя бы какие-нибудь из пятидесяти трех врат души [396] Vonnegut, Sirens, chap. 1. .

Хотя это – повесть о людях, главный герой в ней – накопленный ими капитал, так же, как в повести о пчелах главным героем мог бы стать накопленный ими мед [397] Vonnegut, God Bless You , chap. 1. .

А вот зачины некоторых рассказов, где фигуры тоже расставлены на доске с самого начала (эти фрагменты тоже выстроены по дате первой публикации соответствующего рассказа):

Для начала позвольте мне уверить вас: я знаю о том, где скрывается профессор Барнхауз, не больше всех остальных. Если не считать короткой загадочной записки, которую я обнаружил в своем почтовом ящике в минувший сочельник, я не получал никаких вестей от профессора с момента его исчезновения полтора года назад [398] Здесь и далее рассказ «Доклад об “эффекте Барнхауза”» цитируется в переводе А. Криволапова. [399] Kurt Vonnegut, “Report on the Barnhouse Effect,” in Monkey House . .

Боюсь, старики – те из нас, кто с рождения не живет с этим, – никогда так до конца и не привыкнут быть амфибиями. Амфибиями в новом смысле слова. Я и сам нередко ловлю себя на том, что скучаю по вещам, которые теперь уже не имеют никакого значения [400] Kurt Vonnegut, “Unready to Wear,” in Monkey House . .

Однажды майским днем Пит Крокер – шериф округа Барнстейбл, то есть всего мыса Код – вошел в приемную салона Федерального агентства по гуманным самоубийствам в Хайаннис-Порте и сообщил двум высоким девушкам-администраторам за конторкой, что в направлении мыса движется отъявленный сорвиголова Билли Поэт, однако паниковать не нужно, всё под контролем [401] Здесь и далее рассказ «Добро пожаловать в обезьянник» цитируется в переводе Е. Романовой. [402] Vonnegut, “Welcome to the Monkey House,” in Monkey House . .

Завершая свои наставления для начинающих авторов, приведенные в предисловии к «Табакерке», Воннегут заявляет:

Величайший американский писатель, или, вернее, писательница, моего поколения, подлинный мастер рассказа – это Фланнери О’Коннор (1925–1964). Она нарушила практически все эти правила, кроме самого первого. Великие писатели вообще имеют привычку нарушать правила [403] Vonnegut, introduction to Bagombo . .

«“Мертвые”, последний рассказ из “Дублинцев” – это форменное неуважение к читателю, – как-то заметил Воннегут, обращаясь к Гейл Годвин. – На первых же двух страницах встречаешь аж девять человек. Так нельзя!» [404] Godwin, “Waltzing,” 47.

«Одним из немногочисленных правил, которые Воннегут повторял, словно мантры, было такое: “Никогда не начинайте рассказ с вопроса”, – вспоминает Ронни Сэндрофф, еще одна бывшая айовская студентка К. В. – Но, конечно же, я просто обязана была попробовать. И написала рассказ про студента колледжа, который сумел устроиться на лето поработать на конвейере хлебозавода где-то в Бронксе, и это стало испытанием для его хрупкого эго и нежно оберегаемых рук пианиста. Но Воннегут всегда играл честно и умел признавать поражение. Он объявил всему классу, что считает мою первую строчку – “Кто это капает кровью на горячие крестовые булочки [405] Булочка с крестом на верхней корке. Во многих странах их принято есть в Страстную пятницу и во время Великого поста. ?” – хорошим примером того, как можно нарушить это правило» [406] Ronni Sandroff, неопубликованные воспоминания, присланные автору по электронной почте, May 29, 2014. .