Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

По мнению некоторых ученых, в процессе азартной игры, наблюдения за бейсбольным матчем, чтения детектива «человек вкладывает душевные силы в узнавание результата… однако не хочет узнать результат слишком быстро» [415] Jeffrey Ely, Alexander Frankel, and Emir Kamenia, “The Economics of Suspense,” The New York Times , April 26, 2015. .

А еще читателю нужны вехи, ориентиры и напоминания.

По пути читателя вы должны раскидывать знакомые ему элементы реквизита. Вспомните: когда героиня «Алисы в Стране чудес» падает в кроличью нору и летит вниз, ее окружают предметы, вселяющие чувство уюта: буфеты, книжные полки, географические карты. И еще – апельсиновый мармелад [416] Godwin, “Waltzing,” 47. .

Особое внимание надо уделять уровню благополучия центрального персонажа или персонажей – в начале истории, а потом – в конце . Рассказчику следует постоянно помогать читателю, в критические моменты подчеркивая, в каком положении находятся герои – в хорошем, средненьком или плохом [курсив мой. – С. М.] [417] Vonnegut, “Fluctuations.” .

Иногда нужно кое-что повторить, дать краткое резюме того, что уже случилось, – скажем, посредством воспоминаний персонажа или чего-то еще. Это позволяет удержать внимание читателя (он не должен забывать, что стоит на кону), а кроме того, создает ощущение, что ставки растут.

По словам Сидни Оффита, «[Курт] говорил, что научить можно лишь развитию сюжета. Во всякой истории должно быть развитие, изменение» [418] Offit, “Library of America,” 5. .

Вот зачем все эти зигзаги сюжетных линий.

Наиболее увлекательное и информативное обсуждение этой темы можно почерпнуть из видео на YouTube, где показано, как Воннегут рисует схемы рассказов.

Само по себе появление этого видео – довольно занимательная история. Я надеюсь, что мне удастся не только рассказать ее, но и сообщить еще кое-что о сюжетной тактике Воннегута.

В общем, дело было так. Однажды в 1947 г., готовя свою магистерскую дипломную работу в Чикагском университете (см. главу 3), Воннегут выдвинул такую теорию: мифы, возникающие в культуре, подобны другим антропологическим находкам (артефактам) и должны рассматриваться антропологами в качестве таковых. Основное внимание он сосредоточил на новых мифах, рождающихся в периоды стремительных перемен, в особенности на мифологических сюжетах североамериканских индейцев.

Идею отвергли. Воннегут ушел из университета, так и не получив диплом.

Примерно через двадцать лет, в 1965 г., впервые попав в Айовский университет, он предпринял еще одну попытку. Давайте предположим (чтобы в нашем рассказе более выпукло проступали мотивы персонажа), что он как никогда хотел получить диплом, ибо сейчас, впервые преподавая в университете, он (окруженный учеными и писателями, у которых были как минимум дипломы колледжей) острее чувствовал отсутствие оного.

Ему нужно было лишь написать дипломную работу. И он ее написал, уже новую, под названием «Флуктуации между удачей и неудачей в простых историях». На самом деле тема такая же, как и у первой работы, однако на сей раз Воннегут заявляет, что структуры всех историй можно рассматривать как артефакты культуры. Вот с какого утверждения начинается текст:

Истории, рассказываемые человеком, принадлежат к числу самых сложных, чарующих и информативных артефактов, которые он создает.

Чтобы доказать справедливость своих идей, он разбирает рассказ Дэвида Герберта Лоуренса «Пожалуйста, предъявите билеты» – приводя его текст целиком (всё это занимает половину объема его дипломной работы). Рассказ «следовало привести полностью», объясняет он, поскольку, «предлагая лишь его фрагменты», мы преподнесли бы читателю лишь осколки разбитой вазы, не дающие никакого представление о «ее форме».

[Этот рассказ] – сокровище культуры именно благодаря тому, чем так пренебрегают антропологи: благодаря тому, как рассказана эта история.

Имея в виду общепринятый научный метод, он отмечает:

‹…› Вполне возможно… провести… весьма полезный анализ формы любой истории… так, чтобы другие исследователи, проводящие независимый анализ той же истории, пришли почти к таким же выводам.

Он дает иллюстрацию – своего рода график. Слева – вертикальная ось. Горизонтальная начинается примерно посередине вертикальной и пересекает страницу.

По вертикали – «степень удачливости или неудачливости персонажей ‹…›. Удача – вверху, неудача – внизу, нулевое состояние – посередине: это некая усредненность, а может быть, сон». Горизонтальная ось отражает нейтральное состояние жизни-идущей-как-обычно. Относительно нее и происходят флуктуации (колебания), отражающие превратности судьбы персонажей.

Отсюда можно видеть… что такие флуктуации между удачами и неудачами в значительной мере определяют форму.

Для наглядности представим, что история начинается с момента, когда ее центральный персонаж (персонажи) испытывает изменения в уровне своего благополучия, а завершается, когда эти колебания затухают. Всё прочее – лишь фон.

‹…› Умелого современного рассказчика очень заботит форма его историй, потому что он буквально помешан на том, чтобы всегда развлекать, чтобы не наскучить, чтобы его аудитория осталась удовлетворенной.

Существует хорошо известное кредо сегодняшних рассказчиков, которые хотят, чтобы их любили. Я не сумел выявить его автора, но звучит оно примерно так: «Рассказчик должен поведать свою историю так, чтобы читатель не счел, будто зря потратил время на эту историю».

Воннегут начинает с простой сюжетной схемы, которую он часто разбирал на занятиях:

В тексте работы Воннегут приводит схемы нескольких классических сюжетов (и необычных современных). «Гадкий утенок», «самая простая формула из всех», выглядит как несколько ступенек. «Превращение» Кафки начинается на срединной линии, а затем резко ныряет вниз – и больше никогда не поднимается.

Историю, изложенную в библейской Книге Бытия, он именует «артефактом великолепной формы»:

Начинается она, как почти все другие мифы о творении… с кривой типа «Гадкий утенок» ‹…›. Но полюбуйтесь, что проделывает неизвестный гений-рассказчик, дойдя до верхней ступеньки Книги Бытия ‹…›. Он изгоняет Адама и Еву из той совершенной вселенной, которую он только что сам создал для своей аудитории.

Воннегут завершает свою работу следующими броскими утверждениями: