А. Штерн - Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства

Подобные примеры приведены д-ром Гербертом Майо на стр. 38, а также примеры видений в этом состоянии на стр. 103 и 104-й.

Чтобы перейти от этих замечаний к некоторым явлениям сомнамбулизма и спиритизма, Майо объясняет их, с одной стороны, обморочным состоянием, которое признано у него эпидемическим в известные времена и в известных местностях, с другой стороны – психическим фактом, и при том в связи со смертельным экстазом.

Он старается доказать, что дух или душа одного человека, по естественному порядку вещей и по неизвестным еще физиологическим законам, входит в непосредственную связь с духом другого живого индивидуума.

В отношении к известным духовным признакам смерти, вследствие которых, например, умерший уведомляет друга о своей кончине, – мы можем принять, что кончина одного человека, через спиритуальный мир, отражает как бы лучи света на другой пассивно-расположенный индивидуум, или даже одновременно на два индивидуума, если только они находится в прямом отношении друг к другу, подобно тому, как две башни церкви могут мгновенно осветиться молнией, которая в то же время нисколько не освещает темноты сводов, лежащих под башнями.

Душа умершего вступает как бы в общение с духом близкого или симпатичного ему человека; а после того на само явление умершего нужно смотреть, как на обман чувств. Может быть подобные явления умершего есть инстинктивное стремление его обратить внимание на продолжающуюся его жизнь в могиле, при поспешном погребении экстатиков и находящихся в летаргии. С этой точки зрения, не суеверием, но осмотрительностью было бы, если бы каждый, кому являются умершие его знакомые или родные, поспешил исследовать состояние умершего в гробу и все обстоятельства его смерти и погребения. Таков взгляд доктора Герберта Майо.

Аббат Калмет, говоря об экстатическом состоянии, обращает особенное внимание только на оцепенелость и нечувствительность экстатических индивидуумов ко всему, что кругом их совершается.

После этого не удивительно, что он к категории этих явлений относит и прекращение жизнедеятельности у многих животных в известные времена года.

Доктор Майо представляет для объяснения экстаза такое основание: «каждая духовная сила, говорит он на стр. 87, – имеет свое определенное место и седалище в нашем организме».

Многим физиологам удалось определить, с какими особенными частями нервной системы каждый духовный эффект соединен функционально.

Каждая духовная сила имеет свой особенный орган или свою собственную лабораторию в нервной системе. На стр. 95-й, на вопрос, что такое экстаз? – он отвечает: предварительно мы заметим, что основание экстаза состоит в обнаружении ненормального отношения духа и нервной системы.

Во всех почти формах экстаза видно, что некоторые духовные функций не имеют более своего седалища в свойственных им определенных органах. От часто повторяющихся перемен этого рода прекращается деятельность органов ощущений.

Естественным и самым обыкновенным следствием этого бывает совершенное притупление слуха и зрения.

Если же пациент в экстазе бодрствует, то, в награду за потерю, эти чувства выражают свою деятельность в других органах или обнаруживают какой-нибудь неясный образ общего восприятия, как, напр., в сомнамбулизме или магнетическом ясновидении (стр. 88, V). Приняв за несомненное, что дух есть принцип отличный и отдельный от материи, мы легко поймем, что человеческая душа может стать к телу в новое необыкновенное, ненормальное отношение.

Из различных форм экстатического сна особенно отличаются, с одной стороны, смертельный экстаз, продолжительный экстаз и простой или начальный экстаз; с другой стороны, из различных форм экстатического бодрствования особенно выдаются полубодрственный экстаз или сомнамбулизм и бодрственный экстаз. Каждое из этих состояний может вызвать видения или галлюцинации.

Галлюцинации (субъективный ощущения, принимаемые за объективные) являются спутниками усиленных нервных возбуждений и одинаково могут иметь место, чем бы ни вызывалось возбуждение, – болезненным ли изменением нервного вещества, наркотизацией, страхом, усталостью, голодом и пр. Характер их изменяется от различия впечатлений, которые действуют на организм. Жаркий климат, раздражая нервную систему, способствует появлению видений, что было известно еще Плинию относительно пустынь Африки.

Сильно настроенное воображение также возбуждает нервную систему и вызывает видения.

Смутные и тревожные исторические моменты, производя усиленное возбуждение нервной системы, также служат иногда причинами, вызывающими видения, и не только для одного лица, но и одновременно для нескольких. Дион-Кассий рассказывает, что во время извержения Везувия многие видели в воздухе страшные, исполинские фигуры.

Не только усиленное возбуждение или воодушевление может вызвать галлюцинации, но и глубокое погружение в самого себя, в особенности если к нему присоединится усилие воли (что мы уже видели у индейских факиров).

Фан-Гельмонт непременно хотел, вследствие какого-то сна, увидеть свою душу; 33 года ему не удавалось это, и только по истечении этого времени, в минуту какого-то особенного душевного настроения, он увидел ее в виде светящегося эфирного образа.

Все это дает право предположить, что нервное возбуждение, чем бы оно ни вызывалось, может обусловливать само по себе появление галлюцинаций и иллюзий.

То, что мы описали под именем экстатического состояния, спириты приписывают влиянию духов, а экстатиков называют медиумами.

Они прибавляют даже, что всякий вдохновенный человек есть медиум, но не сознающий, что он в это время служит орудием духа из другого мира.

Такое указание со стороны спиритов дает нам право надеяться, что в их настоящих медиумах мы найдем те же основные черты, как и в описанных нами первобытных жрецах, шаманах, колдунах и пр., непосредственно сообщавшихся с невидимым миром.

В Калькутте, где спиритизм имеет многочисленных приверженцев, два медиума подверглись однажды, в одно и то же время, влиянию духов: один из них духа раджи Рама-Могуна, другой – Герисса Чендера. Прежде всего это обнаружилось в них конвульсиями; потом, как они рассказывали сами, они испытали сильнейшую дрожь и как будто электрические удары по нервам; жилы их вздулись, их охватил непомерный ужас и затем они потеряли сознание.

В таком виде им дали карандаши и каждый из них написал имя того духа, который в нем действовал [12]). Следовательно писание медиумов, в тех случаях, когда оно не является простым шарлатанством, может быть сведено к возбужденно через погружение в себя и к приобретению уменья приходит в такое возбуждение усилием воли.