Е. Соколан (ред.) - Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников

— Попробуем испытать путь, который проложила вода. Давайте пойдем по ручью, — предложил отец Наум.

Все согласились.

О, что это был за поход! Недавно здесь сошел грязекаменный поток — сель. Мы шли по журчащей воде. Падали на мокрой, затягивающей глине. Перелазили через огромные камни, продирались через заросли шиповника, малины, ежевики. Преодолевали поваленные деревья. Прыгали через маленькие водопады.

Старец шутливо предложил отцу Никону:

— Ты помолись Илье-пророку, чтобы он перенес несколько гор к тебе в Шартомский монастырь.

Мне кажется, под горами отец Наум иносказательно подразумевал людей, которые должны были уехать из Алма-Аты к отцу Никону.

Наконец мы спустились до машины. Поцарапанные. Глиняные. Порванные. Мокрые. Счастливые.

Потом я узнал, что это обычный стиль походов нашего духовника, любившего все, что юродиво ради Христа и не от мира сего.

По его молитвам я много раз, отправляясь в пешие путешествия, попадал в подобные ситуации, не планируя их заранее. То есть — сбивался с дороги, падал в речку, карабкался по опасным скалам, встречался с дикими зверями, не успевал засветло вернуться и ночевал в горах, попадал в небольшие лавины, делал крюк в знакомом месте, проваливался в глубокий снег, ковылял со сломанной ногой.

Во время жизненных испытаний мне вспоминается этот поход со Старцем и его сподвижниками. И я радуюсь, что наш путь не такой гладкий и комфортный, как хотели бы враги нашего спасения — мир, плоть и дьявол.

Отца Наума называют духовным хирургом, и мой случай как раз об этом.

Попала я к нему в 1995 году. Мне было тридцать два года, и я начала понимать, что надо искать волю Божию, а не самонадеянно рассчитывать на свои силы. У меня была хорошая работа, квартира, и я собиралась устроить личную жизнь, поскольку у меня был жених, на мой взгляд, очень мне подходящий. И все-таки я решила благословиться на брак у какого-нибудь старца.

Отмечу, что на моем попечении были парализованная мать и племянница-подросток. Ни о каком монастыре я не помышляла, разве что, может быть, в глубокой старости, по примеру преподобного Сергия, который ушел в монастырь лишь после того, как похоронил своих родителей.

В Перми у меня была подруга Маргарита. Когда-то, по окончании института, она была направлена в наш город, и в течение трех лет мы вместе работали и вместе начали в храм ходить. Однажды мне приснился сон, будто мы с Маргаритой горим в огне, но она вдруг стала удаляться, и я увидела ее в длинном черном одеянии, причем она уже не горит. Маргарита говорит мне: «Светка, а мне здесь прохладно». И вскоре я узнала, что она ушла в монастырь.

Этот сон произвел на меня сильное впечатление, и я, никому ничего не сказав, поехала в Лавру. Встретилась там с Ритой — она к тому времени стала духовным чадом Батюшки, — и мы несколько дней пытались попасть к Старцу, но не получалось.

Уже перед отъездом, в день памяти апостола Иоанна Богослова, я хотела причаститься, но исповедовавший меня иеромонах не допустил меня к принятию Христовых Таин и назначил епитимию. Это было настоящим потрясением.

И вот мы снова стоим в очереди к Старцу — последняя возможность попасть к нему, так как я уезжаю. И Рита стала кричать:

— Батюшка, она сегодня уедет!

Наконец Старец меня принял. Я начала исповедоваться, он задавал вопросы и вдруг благословил меня поступить в монастырь. Просто гром среди ясного неба.

— А как же работа, — говорю, — квартира, мама больная, я же не могу ее оставить.

— Кто еще у тебя есть?

— Племянница.

— Вот с ней и оставишь. Маму в монастырь перевезешь. Сколько до Перми километров?

Стали они с Ритой считать, а я стою, и у меня голова кругом: это мою-то маму, которая часами сериалы да новости по телевизору смотрит, в монастырь?

Батюшка дальше спрашивает:

— Что ты умеешь делать?

Я про себя думаю: кому в монастыре нужно мое экономическое образование, — и плечами пожимаю.

— Коров пасти умеешь?

— Нет.

Вдруг осенило: я же в музыкально-хоровой школе училась.

— Я петь умею, — говорю.

— Будешь петь.

И еще сказал:

— Будешь жить в богадельне.

В голове пронеслись жуткие кадры из фильмов про богадельни. Нет уж, это не для меня!

— Можно я домой съезжу? — начала было я канючить.

— Что ты! Да тебя даже за монастырские ворота нельзя выпускать.

Рита почти за шиворот меня держит и приговаривает:

— Старец благословил, значит, в монастырь поедем.

В душе началась паника: что я маме скажу, родным?

Стою у раки Преподобного, плачу, а какая-то монахиня меня успокаивает:

— Сегодня же Иоанн Богослов — апостол любви, он тебя любит и поможет тебе.

С этого времени все в моей жизни изменилось. А в будущем Господь сподобил меня участвовать в строительстве монастырского храма во имя апостола Иоанна Богослова.

Батюшка слов на ветер не бросал. Совсем не напрасно он сказал, что мне лучше вообще не выходить за территорию монастыря. Дальнейшие события это подтвердили.

Монастырь только начал свое становление, и мы, первые насельницы, жили в трудных условиях. Пока нам передали только первый этаж бывшего монастырского корпуса, а на втором располагалась какая-то строительная контора. На нашем этаже, в вестибюле, который вообще-то по документам уже принадлежал обители, стоял бильярдный стол, и в обеденный перерыв мужчины из конторы играли в бильярд и с любопытством за нами наблюдали, так и говорили: «Посмотрим, что за монашки объявились». Позже они увидели, что монахи — не самый плохой народ. Они видели, сколько мы трудимся, каково наше отношение к жизни, к людям. Благодаря общению с обителью некоторые из «наблюдателей» приняли крещение и повенчались со своими супругами. Но это все гораздо позже.

Однажды кто-то попросил дежурную сестру вызвать меня в вестибюль. Я вышла. Оказалось, приехал тот человек, который надеялся стать моим мужем. Мое решение уйти в монастырь его не устроило, и он решил действовать радикально: при всех схватил меня на руки и побежал к дороге, где его ждала машина. Мужчины, толпившиеся у бильярдного стола, не без сочувствия смотрели ему вслед и спрашивали у Маргариты: «Это вашу девочку понесли?» А она бежала сзади и била его тапочкой по спине, но он на это не реагировал и буквально выносил меня из монастыря. На пути стояло дерево, и я ухватилась мертвой хваткой за его ветки, что и спасло меня.

Кстати, это был не единственный случай. Уже в последние годы нечто подобное готовили одной из наших насельниц ее родственники, но у них тоже ничего не вышло — Господь ее уберег. Людям из мира непонятен смысл монашеской жизни.