Гуайта Джованни - Жизнь человека: встреча неба и земли

Не сможет ли этот самый секуляризм помочь нам обрести духовные ценности очищенными от налета клерикализма прошлых времен?

Во-первых, спросим себя, как мы понимаем и оцениваем то, что называем материальным. Надо преодолеть старое разделение мира на материю и дух, которое все еще остается главенствующим. Мы, христиане, должны видеть в материи творение Божие. Кто-то сказал, что «культура — это прорыв духа в материи».

Во-вторых, необходимо различать в таком сложном явлении, как секуляризм, то, что может быть положительным и полезным и что неприемлемо и ведет к отрицанию любой трансцендентности. Если секуляризм состоит в признании ценности всех аспектов человеческой жизнедеятельности в мире наряду с существованием сакрального, тогда одним из предшественников этого секуляризма был Иисус Христос. В Его учении мы не находим никакого противопоставления мирского сакральному, поскольку все проявления человеческой жизни были для Него одинаково важными. Он засвидетельствовал это Своим присутствием на свадьбе в Кане Галилейской, а также тем, что разделял все тяготы и радости Своего народа...

С другой стороны, эта правильная тенденция может переродиться, если утверждается значимость лишь посюсторонних вещей; преувеличение материального мира приводит к исключению Бога из человеческой жизни. Некоторые из наших современников думают: «Бог нам не нужен, так как мы достигли такого прогресса, что не потерпим какой-либо зависимости от Высшего Существа». Я думаю, что такой преувеличенный секуляризм не стал источником счастья для человечества. Но именно в этом отрицательном результате благотворный вызов для Церкви, вызов, к которому мы должны отнестись со всей серьезностью.

«Вне Католической Церкви нет спасения», — говорится в католическом катехизисе начала века. «Вне нашей Церкви нет спасения» — повторяют сегодня многие православные. Зависит ли вечное спасение от того, к какой Церкви принадлежит человек?

Я думаю, вопрос в том, что мы понимаем под «спасением». Если мы называем нашего Учителя Иисуса Христа Спасителем, это означает, что Он свободно и безвозмездно дарует спасение всем, кого удостаивает Своего дара. Вспомним благоразумного разбойника, распятого рядом с Иисусом, который понял, что Иисус обвинен несправедливо, и просил Его: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» Он признал в личности Христа Божественное присутствие, и Иисус, обратившись к нему, ответил: «Ныне же будешь со Мною в раю». Это говорит нам о том, что спасение — Божественное действие, а податель спасения — Сам Спаситель.

Между тем, выражение «вне Церкви нет спасения» имеет определенный смысл и, несомненно, очень важный, если рассматривать Церковь не в узком смысле, относя ее к той или иной конфессии, а как Мистическое Тело Христово. Это выражение означает, что, так сказать, «обычный» путь спасения лежит через Церковь, основанную Самим Христом именно для спасения мира. Но Господь трансцендентен Своему творению: Он Всемогущий Бог и Бесконечная Любовь, Он остается над Церковью, не ограничивая спасение оградой Церкви. Таким образом, спасение, будучи призванием, миссией и функцией Церкви, никак не является ее исключительной прерогативой. Мы не должны ограничивать Бога или заменять Его в определении критериев и условий спасения. Милость Божия преизбыточествует, она может коснуться и тех людей, которые находятся вне существующих Церквей.

Вам известны слова апостола Павла: «Если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься» (Рим 10,9). Верить, что Бог воскресил Иисуса из мертвых, означает веру в Воскресение. Вот критерий спасения, связанный с верой, а значит и с Церковью как Мистическим Телом Христа, но не с той или иной христианской традицией, ибо исповедание веры, что Иисус есть Господь и что Бог Его воскресил, является общим для всех христиан.

Без веры в Воскресение не было бы Церкви; Церковь родилась из этой веры, Церковь же была и первым очагом ее зарождения. Но и вера, в свою очередь, нуждается в Церкви, так как — и я уже говорил об этом много раз — вера христианская не есть некое абстрактное учение, но жизнь, которая должна воплотиться в общине, в Церкви. И в этом смысле можно действительно утверждать: «Вне Церкви нет спасения».

Возможно, такое исповедание веры в Воскресение было у упомянутого Вами благоразумного разбойника, так как он признал, что Иисус войдет в Свое Царство.

Несомненно. Возможно, его вера была только интуитивной, но он абсолютно точно почувствовал, что этот человек, распятый рядом с ним, и есть Спаситель.

Я бы хотел вспомнить здесь одного армянского богослова, жившего в V в., который сказал: «Каждый солдат, отдавший свою жизнь за веру, являл собой Церковь».

А что вы думаете о позиции христиан, которые убеждены, что вне той конфессии, к которой они принадлежат, нет спасения?

Им ничего не остается, как ждать Второго Пришествия... Я не одобряю такой узкий и, как мне кажется, эгоцентрический догматизм. Я думаю, что каждый из нас может указать другим путь спасения, который предлагает его Церковь, но невозможно исключить того, что Бог способен призвать человека там, где Он хочет, и как Он хочет. Иначе мы имеем дело с духовным высокомерием людей, которые стремятся стать учителями и судьями своих близких, а не их слугами, то есть они сами хотят занять место Высшего Судьи. Я никогда не одобрял позицию людей, уверенных в том, что они спасутся; Бог — Господин спасения, и эта абсолютная истина не должна подвергаться сомнению.

Может быть, слово «экуменизм» нуждается сегодня в более точном определении: для многих оно приобрело негативный оттенок, другие вовсе стараются не употреблять его. Существует экуменизм внешний, заключающийся в установлении дипломатических отношений между Церквами, экуменизм символических жестов и экуменизм богословского диалога...

Что такое для Вас экуменизм?

Для меня экуменизм — явление глубоко духовное: это одно из измерений самой сущности нашей христианской веры. В 17-й главе Евангелия от Иоанна совершенно ясно засвидетельствована воля Господа нашего Иисуса Христа: «Отче, да будут все едино... Да будут они едино... да уверует мир, что Ты послал Меня». Это не случайное пожелание, так как подлинность христианской веры тесно связана с определенным свойством церковной жизни: проявляется ли в ней дарованное нам Христом единство, то единство, которое и есть сама жизнь Святой Троицы.