Гуайта Джованни - Жизнь человека: встреча неба и земли

Наши католические и протестантские братья уверяют нас, что им чужда такая политика, и у меня нет повода им не верить. Но ситуация очень сложная, и все зависит от того, что понимать под словом прозелитизм. Мы сегодня преодолеваем семидесятилетний религиозный застой, во время которого принадлежность к Церкви проявлялась не так, как прежде. Одни не могли креститься, потому что это сопровождалось регистрацией, чреватой неприятными последствиями; другие по той же причине редко посещали Церковь, кроме того, была уничтожена вся система церковных приходов. Сегодня некоторые наши братья из армянских протестантских церквей и армяно-католики считают, что эти люди, формально не принадлежа к нашей Церкви, могут быть крещены как в протестантской, так и в католической Церквах, и этот факт нельзя рассматривать как акт прозелитизма. Но лично я вижу в этом одно из проявлений прозелитизма. На самом деле существует неформальная принадлежность к той Церкви, которая всегда придавала определенную форму исповеданию веры нашей нации. Практически всем армянам присуще непоколебимое чувство принадлежности к Церкви-Матери, которую они рассматривают как национальную Церковь. И не надо посягать на это чувство, настолько глубокое и сильное, что оно смогло выжить, пройдя через многовековые испытания нашей истории.

В тех случаях, когда в коммунистическую эпоху наши армянские братья — протестанты и католики — подвергались гонениям или к ним относились несправедливо, можно и должно исправлять такое положение вещей — здесь у нас нет возражений. Но не надо использовать этот аргумент ради прозелитизма, пусть и не столь явного. Я повторю здесь то, о чем говорил выше: сегодня под вопросом не та или иная форма веры, но сама вера. Поэтому, вместо того, чтобы стремиться «завоевать» людей для своей конфессии, христиане иных исповеданий должны помогать основной Церкви страны в ее проповеди и служении, устраняя малейшую возможность возникновения новых духовных смут.

Наша Церковь служит своему народу в течение более чем семнадцати веков; и мне кажется, что создавать параллельные или конкурирующие структуры не имеет смысла. Сегодня Армения как бы выходит из состояния спячки, и, как обычно, момент пробуждения очень деликатен и важен. Нельзя упускать возможности этого момента, проповедуя с узко конфессиональных позиций. Никто не выиграет в этом соревновании.

Мы подошли к другой острой проблеме экуменического движения — униатству. Ограничим разговор Арменией, то есть Армянской Католической Церковью. Какими Вы видите армянских католиков? Соперничают ли они с Вашей Церковью? Что Вы можете сказать об Армянской Протестантской Церкви?

В сегодняшней Армении соперничество в служении Христу не имеет оправданий. Прежде всего надо сказать, что часто слово соперничество не произносится, никто не соперничает открыто. Но само по себе оно имеет место, и люди это чувствуют.

В любом случае, вопрос соперничества для меня не настолько важен. Сегодня основная проблема в том, что люди нуждаются в свидетельстве христианской Церкви, которая должна проявлять себя в общем деле, несмотря на все различия, полученные ею в наследство из прошлого. Когда народ видит, что в том или ином конкретном деле наша Церковь участвует вместе с братьями католиками и протестантами, это придает большую достоверность нашей проповеди. И, напротив, когда армянские католики или протестанты преследуют собственные цели, отличные от целей Апостольской Церкви, верующие могут расценивать это только как соперничество, которое, естественно, не идет на пользу ни Церкви Христовой, ни новой Армении.

Существуют ли, в действительности, в Армении примеры такого рода сотрудничества? Существуют ли у Вас взаимоотношения с армянскими католиками или протестантами?

Да, такие отношения есть. Их представители нанесли нам визит здесь, в Эчмиадзине. Сам я посетил армянскую католическую церковь на севере страны, а также присутствовал на праздновании 150-летнего юбилея Армянской Евангелической Церкви, где обратился к верующим с проповедью пастырской любви. В то же время законченной программы сотрудничества еще не существует. У нас есть также конкретный опыт взаимодействия с Римской Церковью и Протестантскими Церквами различных стран. Я бы хотел здесь привести два примера такого братского сотрудничества. Первый — больница в Ашоцке на севере Армении, устроенная по благословению Папы Иоанна-Павла II итальянским отделением Каритас. Это образцовое лечебное учреждение, где нет никакой конфессиональной дискриминации. Представители нашей Церкви состоят в комитете по управлению больницей, и сотрудничество между нами очень тесное и продолжительное. Другой пример — завод, выпускающий материалы для сборных конструкций, построенный в Армении вскоре после землетрясения крупной организацией немецких протестантов «Diakonisches Werk». Там тоже удался опыт экуменического сотрудничества. В последнее время наши немецкие братья и сестры передали это предприятие нашей Церкви, которая взяла его под свою ответственность.

Таковы конкретные случаи, когда мы смогли, несмотря на догматические различия, ради служения людям, продемонстрировать единство веры. Я думаю, что в будущем мы должны много работать, чтобы готовить и поддерживать такие виды сотрудничества.

До сегодняшнего дня экуменизм развивался главным образом в двух направлениях. Первое выразилось в символических жестах глав Церквей, таких, как «целование мира» Павла VI и Афинагора, и второе — в богословских диалогах многочисленных смешанных комиссий. В первом случае была пробита брешь в стене безразличия и предубежденности. Второй случай дал возможность пролить свет на многочисленные вопросы, относящиеся к важнейшим истинам вероучения, что придало экуменизму солидную научную базу.

Сегодня, возможно, мы достигли того момента, когда главам Церквей трудно делать жесты, которые были бы значительнее уже сделанных; с другой стороны, богословские диалоги, касающиеся менее важных вопросов, рискуют превратиться в бесплодные дискуссии... Перед лицом этих проблем многие деятели экуменического движения считают, что надо найти для экуменизма новое духовное содержание. Кардинал Мартини сказал в Граце, что хорошо бы «найти сильную идею, способную вдохновить и координировать совместные усилия». Кьяра Любич прочертила линии «экуменической духовности».

Какова Ваша позиция?

В нашем разговоре я уже ссылался на духовный смысл экуменизма; здесь я хотел бы упомянуть аббата Поля Кутюрье и его «духовный экуменизм», который так меня поразил в начале моей экуменической деятельности. Я думаю, что, утратив это духовное измерение экуменизма, мы станем лишь простыми собеседниками, которые обмениваются своими взглядами, и не придем ни к какому жизненно важному заключению. Без этой духовности все наши усилия в области богословского диалога не дадут ощутимого результата, потому что задача экуменического движения не в научных исследованиях; в конце концов, речь идет не о работе богословского института.