Кэролайн Джессоп - Побег

Три замечательных дня я провела с детьми на пляже и в гостинице. Вечерами я приходила в домик Дэна и Лини, и мы, взрослые, ели, пили вино, спорили и смеялись. Это было удивительно: я никогда еще не общалась ни с кем вот так запросто. Дэн и Лини пригласили в поездку своих взрослых детей с семьями, так что в их домике всегда было шумно, людно и весело. Пятнадцати летний Артур и ЛуЭнн, которой было одиннадцать, все время проводили вместе со старшими детьми других гостей. Это были самые беззаботные дни их детства.

Я никогда не думала, что можно быть такой счастливой.

МОЯ ВСТРЕЧА С ГЕНЕРАЛЬНЫМ ПРОКУРОРОМ

Вскоре после того, как мы вернулись из Сан-Диего, Меррили исполнилось шесть и мы устроили праздник для принцессы на ее день рождения. Это было первое празднование дня рождения в ее жизни.

Хотя отмечать дни рождения было практически табу в ФДПС, на протяжении этих лет я потихоньку делала моим детям маленькие подарки. Когда старшие — Артур, Бетти и ЛуЭнн — были маленькими, я исхитрялась незаметно приготовить им праздничный торт. Но ни у одного моего ребенка никогда не было подлинной встречи дня рождения, когда они могли бы отпраздновать то, кем они являются. Культ становился все более экстремистским и все, что могло хотя бы намекнуть на то, что кто-то может почувствовать себя особенным в ее или его день рождения, было строго запрещено.

Даже комплименты были под запретом. Уоррен Джеффе учил, что принимать комплименты недопустимо. Человек должен был возражать в ответ на похвалу или говорить что-то вроде "это все благодаря моему духовному отцу".

У Лини, жены Дэна, был день рождения в один день с Меррили, так что праздник был еще более шумным, ведь он был для двоих. Дом украсили воздушными шарами и плакатами. Здесь были столы, полные еды и груды подарков. Джоун отыскала платье принцессы среди костюмов, которые ее дети надевали на Хэллоуин. Меррили была в восторге. Это была невообразимая радость как для нее, так и для других моих детей.

Прежде чем зажглись свечи, мы все спели "С днем рожденья тебя!". На одной стороне белого торта с розовой глазурью были свечи для Лини, на другой — для Меррили. Моя дочь сияла и в изумлении открывала подарки. Мои дети никогда не были в магазине игрушек. Младшие были настолько лишены мирских вещей вроде кукол и мягких игрушек, что эти подарки были невероятны не просто по факту их присутствия, но и потому, что Меррили знала — все они специально для нее. Для меня это был незабываемый момент. Моя дочь была счастлива. Каждый взрослый человек в этой комнате заботился о ней. У меня раньше никогда не было возможности испытать то, что для большинства семей считалось бы обычной радостью: празднование шестилетия с семьей и друзьями. Смех, пение и глупые шутки окутали меня потоком любви. Я наслаждалась тем, что моя самая дорогая девочка была сказочной принцессой. Я была открыта для счастья. Я могла делать для моих детей и вместе с ними все то, что мне никогда не разрешали сделать для них раньше.

Меррил был в ярости, когда услышал от Бетти о празднике Меррили. Он был недоволен, потому что не смог запретить мне брать детей в Сан-Диего. Это было потрясающе, я ощущала, как много во мне открытого пространства теперь, когда я не должна больше страшиться наказаний Меррила. Я была так приучена бояться, что не могла раньше даже понять, как много страха испытываю.

Впервые в моей жизни я могла оставить детей в кроватках на ночь и знать, что с ними все будет в порядке. Никто больше не мог растолкать их и заставить подняться для молитвы, а затем наказать. Я могла кормить их завтраком по утрам и не волноваться, что позже, стоит лишь отвернуться, кто-нибудь накажет их за еду.

Праздник в честь дня рождения Меррили открыл мне глаза на то, что меня учили не делать: веселиться вместе с моими детьми. Каждый раз, когда в семье Меррила я радовалась чему-либо вместе с детьми, меня за это критиковали или говорили, что это создает проблемы. Так продолжалось в течение 17 лет, что бы я не делала — брала детей в парк, пекла печенье или играла с ними возле дома. Меня приучили верить, что если я делаю для них что-то веселое, то потом за это придется расплачиваться, расплачиваться и расплачиваться. Шли годы и я перестала делать то, что могло вызвать неприятности.

Но теперь я была свободна. Я училась заниматься чем-то вместе с моими детьми — так я могла понять, как вырваться из того замкнутого круга страха, в котором была зацементирована моя душа.

Кто-то отдал нам купоны из Макдональдса, и, как бы обычно это не звучало, для меня это был вызов. Я знала, что имею право пойти туда, никто не мог наказать меня за это, но мне все еще было страшно. Я продолжала уговаривать себя: "Кэролин, все в порядке, все в порядке, ты можешь это сделать".

И мы сделали это. Мы пошли в МакДональде. Но когда я вернулась домой, у меня случился нервный срыв. Моя реакция потрясла меня. Я уложила детей спать и залезла под горячий душ, чтобы успокоиться. Мое тело, мои рефлексы, мои инстинкты — все было запрограммировано бояться. Одна ночь не могла излечить весь ущерб, причиненный психике за долгие годы. Надо было выдержать, это был единственный — я знала — путь, но он был изнурительным и напряженным. Все, что я могла сделать — повернуться лицом к страхам и продолжать идти вперед.

Но страх все еще окружал меня. Моя семья должна была заплатить за мою свободу. Моя сестра Линда чуть было не поплатилась своей жизнью. Кто-то в общине, должно быть, узнал, что я посетила ее дом ночью перед побегом и предположил, что она каким-то образом была причастна. Несколько недель спустя после моего побега она с семьей поехала в грузовике в отдаленное место на пешеходную экскурсию. В пути машина потеряла управление. Это было странно, потому что скорость была низкой и дорога — пустой. К счастью, Линда смогла свернуть с дороги и никто из ее пяти детей не пострадал. Когда приехал механик, то сказал, что кто-то повредил рулевое управление.

Я должна была противостоять Меррилу снова в июне, на заседании суда. На этот раз его адвокат подготовился лучше и сумел обернуть дело против меня, причем с помощью юриста, который, как я думала, должен защищать нас. Вопрос был в опеке над детьми. Адвокат Меррила представил его как хорошего и надежного типичного американского парня, как отца-который-знает- лучше. Да, у него много детей, но он заботится обо всех. Наши адвокаты попросили судью разрешить им провести встречу, где они могли бы выработать соглашение. Судья выделил им ограниченное время, а все мы просто сидели и ждали. Когда мой адвокат, Дуг Уайт, вернулся, он сообщил, что они достигли соглашения. Я получала временную опеку, но у Меррила было неограниченное право на визиты. Защитный ордер оставался в силе. Меррил согласился оплачивать психологические консультации для своих дочерей — против чего раньше протестовал, — но только в случае, если терапевт будет нейтрален по отношению к полигамии. Другими словами, терапевт должен был защищать полигамию, и на сессиях не должно было упоминаться о тех чувствах, которые она вызывала у детей.