Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

Воскресение 8 сентября. Сугубый праздник и сделали его еще и трегубым, т. е. после обедни отправили молебен о Высоконовобрачных 647. Все говорили, что после праздника сейчас же отправится фрегат наш в «кампанию», но ничего подобного не видно. С отъездом Петра <���Нищинского> перестали посещать дом наш г.г. палканцы 648. Спросить потому, что и как там, не у кого. Да оно и лучше помешкать дней 5–6. Луна только что народилась вчера и ночи на море были бы темные еще теперь.

Понедельник 9 сентября. Вышло смешное qui pro quo 649. Добрейший Александр Петрович принял в каталоге моем рубли за драхмы и прислал мне с Александром 650157 драхм за отдел книжный, т. е. менее 4-й части стоимости книг. Я извинился перед ним за причиненные хлопоты и написал, что мне жаль стало расстаться с своими любимицами, почему и решился возвратить ему деньги. О часах и телескопе не было и речи.

Вторник 10 сентября. Познакомился с г. Влангали, русским, не то греком, не то влахом. Завидно ровная и спокойная натура, собеседник и рассказчик, каких немного на свете. Оказалось, что именно нынешнего дня, т. е. равноденствия, пережидают наши моряки. Кому как не им знать все капризы моря. Истомляет меня черчение… Сумеют ли отпечатать там с надлежащею отчетливостию. «Η αρχαιολογική εφημερίς» 651сделала (№ 43) из чертежей моих такую карикатуру, что хоть плач от смеха.

Среда 11 сентября. Афанасий с №омером (2594) «Афины» 652, в коем кто-то превозносит до небес нашу парадную службу 30 августа 653. Восхваляется и ό αρχιμουσικός Μουνστίνσκη 654… и чего-чего там нет! И это – в «Афине»! Верно хвалитель хотел кому-нибудь из своих дать пощечину. Больше ничего. Чертил без конца и меры.

Четверток 12 сентября. Решено, едем в субботу. Запасаюсь подходящими книгами. Оказывается, их в наличности очень немного: Палестина – 2 части с картинками 655, Норов 656, Даниил 657, Raumer 658, Poujoulat 659, Chateaubriand 660… да и все! Писал к директору Духовного учебного управления о петербургских студентах-певчих. «Замашистый»-то боюсь, как бы не стал «зашибать». ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО <���королева Амалия> возвратится 10 числа следующего месяца. Король поедет встречать ее в Патры. Где мы будем в то время с Палканом?.. Закончил египетскую работу.

Пятница 13 сентября. Занимаю семо и овамо деньги. Пересматриваю свою лопотину. Прощаюсь с посланником и консулом, заручаюсь поклонами от Типальдо 661– «Владыке» 662, от Клеопы – «св. Петру» 663, от Мелидони 664– всем прокаженным в Палестине, которых он готов ехать лечить безмездно, лишь бы Патриарх тамошний его питал и одевал до смерти, от Люя 665– его патриде 666, преславному острову Сифно, лежащему как раз на дороге в Иерусалим. Всенощная с выносом креста 667. Сидение на балконе. Луна и тишина. Бедный мальчик 668опечален предстоящей разлукой. Отправится жить к отцу. Замолкнут и часы мои. Невесело как-то.

Суббота 14 число. Плохо и спится. Не в характере моем быть подвижным странником. Молитвословие и служение. Прощальный визит Вальяновым 669. Наставление маэстро – Филиппу 670 и о. Геннадию. Распоряжение по дому.

Обед. Отъезд в Пирей со старцами и Димитрием. По дороге прощание с Мангелями. Загородная пыль. Баранки. Пирей. Остановка у Тавалария, жестоко обиженного палканскими, помимо его провизирующимися в городе. Чем утешить человека в подобной напасти?

В два часа перебрался на фрегат, где все уже готово было к отплытию. Но так как капитан не хотел разводить паров, а ветра совсем не было, то и вынуждены были заночевать. Наши отправились в Афины.

Воскресение 15 сентября. Господи благослови! Началось дело, однако же, неприятностию. Ночью, когда зашла уже луна, я вышел на палубу из душной люльки своей дохнуть свежим воздухом. Аркадий Дмитриевич 671держал вахту. Ходим и разговариваем потихоньку по палубе. Вдруг за кормой послышалось какое-то глухое движение. Подошли к борту и смотрим. Что-то черноватое движется на воде. Сатин окликнул, но никакого ответа не было. Я решил, что подплыла к фрегату акула… А сегодня, вставши, не досчитались одного матроса. Это был один из арестованных за какую-то покражу и ожидавший линьков. Сбежал, значит. Сейчас послали на берег погоню, но, конечно, нигде не отыскали молодца. За ночь он удрал далеко в горы. Впрочем, между офицерами были и того мнения, что бедняк утонул. Напрасно провозились чуть не до полдня. Быстро подняли паруса и якорь и величественно вышли из бухты. Ветер был небольшой. Плавание самое приятное. Вся деятельность команды средоточилась на постановке парусов. Вечером оставили влево остров св. Георгия, за которым далеко и чуть видно пряталась оконечность Аттики с мысом Суниум или Капо-Колонно. Наконец, во все стороны виделось одно море, освещаемое луною. Насидевшись досыта на чистом воздухе, начитавшись и наговорившись, я довольно рано спустился вниз и влез в свою висящую постель.

Понедельник 16 сентября. Ночью посвежело, и «Палкан» стал делать 8 и даже 10 узлов в час. Когда я вышел наверх, то увидел слева темную скалу, закрывавшую восходившее солнце. Вахтенный отрапортовал, что это был остров Антимило. Далее его виделся тупым конусом или копною громадных размеров остров Мило, славный преизвестною статуєю, найденною на нем, Венеры Милосской 672. Представляется совершенно голым и, очевидно, выдвинут из глубины морской волканическими силами. Главный пик его – «Св<���ятой> Илия». Судя по карте, возвышается на 2 400 футов. Город (Кастро) не виден с той (южной) стороны, мимо которой мы плыли. К полудню он совсем исчез из виду. Показался – тоже по левую руку, как бы на воздухе, серым пятнышком – островок Поликандро, ростом с наш большой Петалийский. Конец и ему. Вечером прошли мимо острова Фиры, или известнее: Санторино, славного соименным ему вином у нас в Сибири, называемым «Белым». И он, как Мило, волканического происхождения. За сумерками нельзя было хорошо разглядеть его. Мы просто неслись. И никаких паров не нужно.

Вторник 17 сентября. Стало покачивать. В горле, или где-то тут, около, маленькая неловкость. Не хочется вылезать из койки. «Батюшко! Барыня к чаю просят!» Нечего было делать. Вылез и пошатываюсь. «А где мы?» – спрашиваю я Федора Осиповича. «Полагаю, что все еще на «Палкане"» – трунит завзятый моряк… Довольно далеко по правую руку тянется целый материк. Это остров Крит. Высоким гребнем торчат в воздухе его горные массы. Припоминаю слово: Сфакья, столько часто слышанное в рассказах капитана Фотия, и убеждаюсь, что это именно Сфакийские высоты рисуются в поле трубки. А это должна быть пресловутая Ида, видевшая рождение «отца жизни», или Жевуса, а по-тамошнему Зевса. Там и лабиринт. Там и Минотавр. Там и критяне присно лживии, утробы праздныя 673. Чего там нет? А вот нет уже и самого острова. К вечеру минули с левой руки остров Карнаф и вышли в большую пучину Средиземную. Опять луна, мириады колышущихся факелов. Белоснежные кружева пены за бортом и проч…