Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

Но еже писах, писах 739– принцип не нашего времени. Компания закусывает, закуривает, запивает. Благо ей. А у меня что-то остановилось в горле. Никак не могу проглотить. Мысленно все перевожу нараспев вещие слова: Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя 740. И тяжело и легко мне становится от них. Луна не заставила ждать себя. Мне не удалось смежить глаз. Сели на лошадей и едем. Подъем на третий перевал. Абугош 741(предположительно древний Кириаф-Иарим), с церковью миноритов. Пусть бы это был он – Эммаус! Часа два потом мы спускались с Иудейских гор, по-прежнему растянувшись версты на две. Иорданцы передавали мне свои впечатления и тем коротали время и разгоняли дремоту. Г-н Сатин нашел неожиданно в Лавре св. Саввы мощи своего Ангела – преподобного Аркадия. Я рассказал всю прекрасную и трогательную историю Ксенофонтова семейства 742. Выезд из гор. Время за полночь. Утомительное однообразие. Дремота неотгонимая. В крайнем изнеможении кое-как добрались к рассвету до Рамли.

Среда 25 сентября. Чуть не с воплем слезал я с коня своего на тесном дворике монастырском. На первом удобном месте бросился и заснул сном Варуха 743. Встал, когда все кругом шумело и гудело уже. Команда готова была к выступу. Начальство пило уже в пятый раз кофе и в десятый раз ругалось. В 8 часов выехали мы далее. Предстояло сегодня сделать верст 15. Не много, но вчерашнее истомление еще давало себя знать. Какой-то разрушенный водопровод налево и в ту же сторону на пригорке деревня. Солнце печет и спину. Еще деревня направо. Далеко впереди дороги масличная роща. До нее только доехал Наполеон, отозвавшись на приглашение побывать в Иерусалиме, что город этот лежит вне операционной линии его 744. За маслинами еще такое же поле, тоже с деревьями в конце его. Дорога сделалась песчаною. Дотащились кое-как до единственной на пути деревни. Я истаивал от жажды. У мечети оказался источник воды, встреченный мною, как избавитель от смерти. Сейчас же открылась вдали над зеленью садов белою краюшкою вожделенная Яффа. Рыцари наши понеслись к ней в галоп. За ними помчался неудержно и мой конь. Опившись водою в деревне, я почувствовал такую боль в желудке, что не рад был ничему. Спасибо, глубокий песок осадил прыть коня. Великолепные сады тянутся версты на три перед городом. Наконец, вот и он – первый и последний пункт Земли Святой. Сгрустнулось опять. Потолкавшись по тесным и нечистым улицам, спустился я, вослед другим, на набережную и сошел с лошади у ворот греческого монастыря. Было 11 часов утра. Фрегата нашего не было на рейде. Капитан из себя выходит. «Ну, я знал, что без меня все вверх дном станет!»… Еще бы! Как бы не Ваше Высокоблагородие, то и мир не существовал бы… Пообедали, чем Бог послал, а тут и фрегат показался на горизонте моря. Пока он дошел до Яффы, я успел соснуть в игуменских покоях. Затем последовало переселение на «Палкан». Отправка на берег второй смены. Возвращение к прежнему роду жизни. Аминь.

Четверток 26 сентября. Многолетие дорогому имениннику 745. Не думает, не чает родной мой, где я витаю в заветный день. Да и спалось же сегодня! Вшедши во вкус Палестины, теперь вместо чаю пьем уже кофе. Отправление на берег о. Варнавы вместе с плащаницею фрегатской церкви (писанною о. Геннадием), которую предположено было освятить на Гробе Господнем (о, сердце! и не трепещешь ты при имени сем?). Вторая смена должна возвратиться из Иерусалима в понедельник утром, ни минутой не позже (?). Мое отвращение к деспотизму и самодурству Федора Осиповича не укрылось от него. Произошла между нами размолвка. Я сказал, что мое желание поклониться св. местам теперь исполнено и мне хоть бы и возвратиться уже назад в Афины из Яффы. Читал на палубе, что попадало под руку. В течение дня прибыли с пароходом в Яффу офицеры и часть команды с брига «Филоктета» 746 и тотчас же отправились в Иерусалим. Отчего не пришел сам бриг – не понимаю. Вечером последовали объяснение и братское рукопожатие. Ну, и слава Богу!

Пятница 27 сентября. Вот вакация настала! Ни пойти, ни поехать некуда. Заняться решительно нечем. Сижу и разбираю по качеству и по количеству свои с полсотни четок. И не глупо ли, что я не остался в Иерусалиме и на вторую смену! А все хотел угодить «своему» командиру, который, еще при выборе одного из двух: или ехать на Иордан, или оставаться для осмотра Иерусалима, делал намеки à madame, что батюшка, конечно, пристанет к своим, т. е. офицерам… Нечего делать! Пришла мысль написать статью о своей «поездке на Св<���ятую> Землю» 747. За обедом уговаривал Федора Осиповича не стоять даром на Яффском рейде, а пройтись вдоль берега до Газы. Манил его описанием величественных развалин Аскалона 748 и т. п. Слова мои возымели успех. Вечером вышел приказ идти «проветрить паруса»… Была делана попытка сняться с якоря и идти к югу. Но совершенное безветрие заставило нас сидеть на месте. Чтение и рассказы.

Суббота 28 сентября. Раным рано снялись с якоря, подняли паруса и пошли искать приключений. Тянулись все вдоль берега. Высматриваю в трубу каждый кустик на берегу. Песок и песок, и ничего более. «Ну, где же Ваш Аскалон?.. Ну, давайте же свой Аскалон!» – мало погодя подходит и дразнит меня капитан. «Да вот читайте в книге: на самом берегу морском крепость… Множество колонн. Храм Догона. Храм Астарты… Театр… и проч. и проч. Даже приложено и изображение развалин. Чем же я тут виноват?» К удивлению, в самом деле, подвигаясь вперед до самых 3-х часов пополудни, не могли усмотреть на берегу и ничего похожего на развалины города. Отчаявшись найти что-нибудь и боясь мели, к ночи отошли в море. По закате солнца видели вдали прямо на юг высокие и громадные горы. Я счел их за Синай. Других на карте в этом направлении никаких не показано.

Воскресение 29 сентября. Проштилевали целый день. В 10 часов я отслужил обедницу ради праздничного дня 749. Обед по обычаю был общий в кают-компании. Предметом неистощимым беседы был, разумеется, Иерусалим. К вечеру, пользуясь небольшим ветром, повернули назад, к северу носом. На какой высоте находились тогда, про то знает (?) один Петр Гаврилович.

Понедельник 30 сентября. С раннего утра ищем Яффу. «Ведь надо же быть такому глупому месту на свете! Ни горы, ни островка, ни башни, ни колокольни, ни даже жерди не торчит на берегу!»… Но в то время, как это говорилось, едва ли мы сами-то не торчали на широте Газы или Аскалона. Ибо, разведши пары, немало времени «поднимались», пока различили на берегу темное пятно и назвали его Яффой… Вторая смена уже ожидала нас. И с нею все на Св<���ятой> Земле обошлось благополучно. О. Варнава был в полном умилении. Запасались целый день провизией и к вечеру снялись с якоря, поставивши паруса.