Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

(заметка по поводу газетных корреспонденции «Из Иерусалима»)

В газете «Русский Мир» от 22-го мая и в «Московских Ведомостях» от 24-го мая текущего года помещены известия из Иерусалима, настолько несогласные с истиной, что мы, знающие хорошо положение дел во Святом Граде, считаем долгом своим не оставить их без замечаний.

Наиболее умеренная и правдивая из них – «Русского Мира» – требует поправки только в двух пунктах. Во-первых, совершенно несправедливо, что «всякий, кто только может, покидает город» (Иерусалим). Такой паники совсем нет и не было до сих пор не только в Иерусалиме, но и во всех пределах Палестины. «Многие семейства (иерусалимские) уложили все свое имущество и готовы бежать каждую минуту», – продолжает корреспондент. Куда бежать? Иерусалим есть самое безопасное место в Палестине от множества (сравнительно) проживающих в нем европейцев и от сильного (тоже сравнительно) гарнизона, охраняющего его, а главное – от присутствия в нем центральной власти, которой, как мы слышали в свое время, даны строжайшие внушения из Константинополя относительно жизни и собственности иностранцев, которые в переводе на простой и точный язык значили, что губернатор отвечает головой за спокойствие в крае.

Во-вторых, утверждение корреспондента, что обе партии иерусалимских эфендиев примирились в последнее время, ни на чем не основано. Напротив, смена бывшего губернатора Файка была верхом торжества одной из партий. Из побежденной партии никто и не явился, по требованию местного этикета, приветствовать в Яффе нового губернатора Реуфа. Но, в каких бы отношениях усобных ни были та и другая партия, можем заверить кого угодно, что в них не преобладает не только «крайний», но и никакой фанатизм. Это все – люди, много уже десятков лет занимающие, как бы наследственно, все административные места в Иерусалиме (опричь должностей мутте-сарифа, т. е. губернатора, и кади, т. е. судьи, на которые правительство постоянно присылает непосредственно от себя чиновников, обыкновенно турецкого происхождения), по-своему весьма образованные, от постоянного обращения с европейцами приобретшие тонкие и мягкие манеры и по общности интересов поддерживающие наилучшие отношения к христианам всех исповеданий, а равно и к евреям. Если что может быть придано им в виде укора, то разве именно их податливость и изворотливость и желание служить «и нашим и вашим», по пословице. Но, при таких чертах характера и общественной деятельности иерусалимских эфендиев, приписывать им фанатизм, да еще крайний, было бы совсем неподходящим делом.

Коновод, так сказать, партии халдиев заседает теперь в турецком парламенте, где его не так давно назвали христианином, воспитывался в Мальте, профессорствовал в Вене, и т. д. Можно представить потому, какой это фанатик. Предводитель партии хусейнитов человек французского образования. Этого довольно, чтобы не считать его крайним фанатиком ислама. Мы вовсе не пишем апологию почтенных «эфендиев», но только не забываем старого урока: amicus Plato… etc 435. Корреспондент полагает, что если султан развернет мифическое «зеленое» знамя, то и пойдет поголовное избиение христиан. Вот тут-то иерусалимские эфенди и показали себя совсем не такими, за каких выдает их корреспондент. Умные люди, чуть услышали, что падишах грозит выставить на потеху Европе «порты» пророка, выразились, что лучше бы его величество удержался от такого «крайнего» заявления своего бессилия, – потому что… но – очевидно, почему.

Кончая с корреспонденцией «Русского Мира», мы желали бы узнать от корреспондента, каким образом, пиша от 9-го мая, он мог сказать: «паша, сохранявший еще до сих пор некоторый порядок, сменен, а новый, назначенный на его место в Иерусалим, еще не прибыл». Новый паша прибыл в Яффу на ллойдовом пароходе «Марс» 1-го мая в воскресенье в 7 часов утра. Мы его видели своими глазами. А предместник его в то время был еще в Иерусалиме, дожидался его. Междувластия не было, таким образом, в Святой Земле ни на одну минуту. Хронологический этот промах корреспонденции проливает некоторый свет на ее происхождение…

Иерусалимская корреспонденция «Московских Ведомостей» чуть не вся состоит, к сожалению, из одних небылиц, не знаем каким образом нашедших место в таком солидном органе русской гласности. Первая – «приятная» половина ее еще кое-как сходит с рук. Патриарх Кирилл более не схизматик, по смыслу отправленного к нему 22-го числа апреля Иерусалимскою Патриархией примирительного письма. Но уничтожен ли формально, и так сказать актуально, печальный акт 7-го ноября 1872 года, объявивший его «схизматиком», этого не знаем. Полагаем, что не более нашего знает о том и корреспондент, очевидно пишущий в газету по слухам и по догадкам и, может быть, еще по воспоминаниям. Три депутата, ездившие к Кириллу для переговоров, о которых упоминается в корреспонденции, возвратились в Иерусалим, вовсе «не покончивши дела миром». Справедливо, что турецкое правительство не сочувствовало состоявшемуся теперь примирению, так как ему внушено было, что схизма Кирилла есть одно и то же со схизмой болгарской, но, к чести его надобно сказать, относилось к делу совершенно пассивно. Неверно и то в «приятной» половине известий, что Иерусалимский Синод сообщил 19-го апреля о своем решении «всей Православной Церкви». Он сообщил о том конфиденциально только одному Патриарху Константинопольскому Иоакиму 436.

«Неприятная» половина поистине «печальной» корреспонденции начинается таким искажением бывшего в Лидде случая, которому трудно приискать вполне подходящее название. Магометане лиддские вовсе не врывались в храм Великомученика <���Георгия>, и ни малейшим образом не осквернили его, не уничтожали и разных церковных украшений, и положительно никого не избили из христиан. Дело все ограничилось следующим: несколько мальчишек магометан, собравшись, пели какой-то гимн султану. Повстречавшись с мальчиками христианскими, стали дразнить их. Те, конечно, не молчали с своей стороны. К мальчикам присоединились молодые парни, и вышел шум. Проходя мимо церкви св. Георгия, энтузиасты стали бросать камешками в окна ее и действительно разбили несколько стекол. Тем все и кончилось. Старшины селения поспешили разогнать толпу и восстановили порядок. Надобно заметить, что все это происходило в довольно многолюдном селении, где нет ни одного солдата для охранения порядка. О случае в ту же ночь известился австрийский консул 437, проживавший поблизости в Яффе. Он телеграфировал паше в Иерусалим, требуя, чтобы приняты были меры безопасности. Паша немедленно отправил в Лидду солдат с делегатом от Патриархии. Те нашли на месте полнейшее спокойствие, поели, попили и покурили на счет жителей и мирно возвратились восвояси. Вот вся история «неистовств и варварских деяний» магометан в Лидде.