Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

В одно из таких купаний прошлым летом несколько мальчиков проникли до места, где на правой (восточной) стенке туннеля при самой воде, и частью даже в воде, увидели гладко обсеченное в виде плиты небольшое пространство, покрытое рядами значков, которые приняли за буквы неизвестного письма. Немедленно уведомлен был о находке г. Шик. Первое наблюдение показало ему, что это действительно есть надпись древнейшего времени. Сперва он скопировал ее раз и два и копии отправил ученым в Германию для исследования. Потом, нашедши возможность спустить воду из туннеля и осушить надпись, он перевел ее многократно на пропускную бумагу и дал возможность таким образом отпечатать ее в facsimile в журнале немецкого Палестинского Союза. «Возбужденный ею в союзе интерес вызвал в Иерусалим самого издателя журнала, г. Германа Гуте (Guthe) 542, который многократно поверял копии с подлинником 543и, недовольный отчетливостью последнего, нашел способ химическим путем снять с камня надписи веками накопившийся осадок воды в виде силиката, после чего действительно возможно стало читать писанное не только глазами, но, так сказать, и руками.

Наконец, по внушению возвратившегося снова в свою любимую Палестину (в звании французского вице-консула в Яффе) г. Ганно на днях сделано несколько весьма удачных слепков надписи из гипса – отрицательных и положительных. Теперь остается только знатокам дела на полном досуге заняться изучением и разбором надписи, оказывающейся, как и следовало предполагать, памятной запиской о прорытии подземного канала. К сожалению, есть на камне места с испорченной поверхностью, затрудняющие чтение. На 40 верно прочитанных слов предположительно должно оказаться 10–15, которые предстоит угадать. Ни даты, ни собственных имен распоряжавшихся или занимавшихся делом лиц нет вовсе в записи, и сомнительно, чтобы их место было там, где попорчен камень. В одном месте говорится о «трех локтях» (вероятно, вышины туннеля), в другом можно угадывать выражение: «двести и тысяча» (конечно, всей длины туннеля) тех же локтей. Будем ждать от гебраистов точного и полного перевода этой, во всяком случае весьма ценной, археологической находки.

В упомянутом «Журнале Немецкого Палестинского Союза» 544есть две весьма любопытные статьи некоего Klaiber'a о «Сионе и граде Давидове» и об «Акре», указывающие, на основании Библии и сочинений Иосифа Флавия, истинное положение этих трех местностей. Автор убежден, что и Сион, и древнейший Иерусалим Давидова времени, и позднейшая Акра, или крепость сирийских царей, – все лежало к югу от местности Соломонова храма и следовательно на Офеле – на теперешнем покатом холме, простирающемся до самого Силоамского источника. Не обинуясь потому, он называет теперешний Сион Pseudozion. В этих же мыслях и с целью подтвердить их топографически, и бывший здесь археолог г. Гуте производил на Офеле долговременные раскопки. О результате их, конечно, не замедлит узнать ученый мир из немецких газет Берлина, где теперь находится ученый муж, принимая участие в Археологическом Международном конгрессе.

Из отжившего мира заглянем в животрепещущую действительность града Давидова. Летний сезон всегда есть более или менее тоже не живой сезон и для него. Отсутствие поклонников и шумных празднеств церковных кладет на него печать пустыни. А тут еще, вдобавок ко всему другому, наступившие недавно неслыханные жары (32 и 33 градуса по Реомюру в полдень) окончательно делают его Аравией. Несмотря однако же на то, дорогой и блажащий праздник Успения Божией Матери, совпавший на сей год с мусульманской пасхой (Байрамом), шумно и весело был отправлен христианским населением города в палящей юдоли Иосафатовой.

Накануне его было обычное всеторжественное «отпевание» (по говору поклонников наших) Богородицы, при Ее Гробе в Гефсимании, всем духовенством, причем православная стихия имела удовольствие вновь увидеть столько памятного ей «святого Петра» (по-русски) и «Мутран-нура» (по-арабски), т. е. вновь пожалованного сим титлом, митрополита Петры Аравийской, бывшего архиепископа Севастийского Никифора. Ожидаются и другие производства в высшие духовные степени в местной Патриархии, большею частью именословные перемещения с одной кафедры in partibus на другую таковую же. Поговаривают о восстановлении (in aère 545) епархий Кесарийской и Скифопольской. Важнее этого обещаемое вскорости новое уложение святоградской общины (Патриархии – тоже), по которому, как говорят, все архиереи будут жить каждый в своей епархии, все доходы Святого Гроба будут всем известны, монастыри-ханы будут обращены в настоящие монастыри, для поклонников устроятся (?) особые приюты и пр. и пр.

С каждым пароходом ожидается в Святой Град высший магометанский духовный сановник, вроде шерифов Мекки и Медины, который бы не подавлялся весом христианских Патриархов и мог держать высоко знамя ислама. На такие ходули ищет поставить свое мусульманство в Иерусалиме французски образованный местный губернатор, с ревностью восстановляющий в крае все пришедшие в упадок и разрушение памятники калифов и других вождей магометанства. По его же инициативе прислан в Иерусалим из Константинополя один чиновник, называемый здесь просто ревизором, который должен внимательно смотреть за раскупаемыми Европой в Палестине участками священной земли, видевшей когда-то возношение пророка Божия в седьмое небо.

К событиям нашего поклоннического мира надобно отнести случай не так давно утонувшей в Иордане одной послушницы русской Евдокии, недавнюю кончину всеми жалеемой смотрительницы нашего здесь госпиталя, сестры (милосердия) Ольги и за час перед этим сообщенное на Постройки известие о найденной умершею на дороге Иорданской римской поклоннице католичке Маргарите. Одна-одинешенька бродила себе, куда глаза глядят, и добродилась до солнечного удара! Смотрительница нашего приюта Иерихонского там же, на месте кончины ее, и погребла несчастную. Et jacet in расе 546.

О. Загородкин

Святой Град, 19-го августа 1881 г.

Печатается по публикации: Церковный вестник. 1881. № 38. С. 4–5.

Окончив свое поклонническое странствование по Св<���ятой> Земле со всем желанным успехом и душевным наслаждением, я спешу поделиться с вами некоторыми из своих впечатлений, оговариваясь за курсивное слово самою «вещей истиною». О всех-то впечатлениях и нет возможности, да, конечно, и нужды, а я прибавлю – и пользы говорить в услышание всех. Итак, начинаю типически с «погоды».

Прибывши в святоименный город в начале декабря, мы, конечно, и не думали встретиться там с нашею русскою зимою, т. е. с снегами и морозами, в чем действительно и не обманулись. Застали там лицо земли не убеленным, хотя в то же время и не украшенным зеленью и цветами. Стояла сухая и холодная погода. Холодною называю ее относительно, т. е. по утрам термометр показывал градусов 5 тепла, к полудню 8–10 и в редкость даже 12, но никак не больше. Выпавший в конце октября ранний и благознаменательный дождь давно был всеми забыт, и беспрерывное сухопогодье в течение всего ноября месяца навевало на жителей края самые печальные мысли об участи хлебных посевов, а также и вообще о будущем сборе плодов.