Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

Посещение св<���ятых> мест поклонниками совершается раз и навсегда установленным порядком. Есть особенно назначенные для того два проводника, один – духовное, другой – светское лицо. При их экскурсиях на Елеон, в Горнюю и к Дубу Мамврийскому в этот год почти всегда сопровождал их, кроме того, и иеромонах Миссии, служивший для них, где можно Бож<���ественную> литургию, где – простой молебен. Их путешествие на Иордан и в Галилею бывает целым караваном в тысячу и более человек, в сопровождении тоже кого-нибудь от Духовной Миссии и из чинов консульства. Первое бывает, главным образом, ко дню Богоявления и затем неоднократно повторяется. Второе на сей год имело место на 4-й неделе поста и продолжалось со 2-го по 13-е марта при весьма неблагоприятной погоде. Много ожидалось больных вследствие сего, но, сверх чаяния, дело обошлось благополучно. Один только старик заболел в Назарете дифтеритом и там скончался.

Первая и последняя недели Великого поста посвящены были гонению. Причастников на первой неделе было столько, что духовенство вынуждено было служить обедню в обеих церквах Миссии. Для исповеди такого множества народа приглашались кроме членов Миссии и поклонники иеромонахи. Весьма значительное число нас, по преимуществу поклонниц, исповедовались и в греческой Патриархии у архиереев, особенно же у «владыки» Епифания Иорданского (in partibus), отлично владеющего русским языком.

Вообще я заметил в поклонническом мире нашем преобладающую идею разрешительной обедни. Со всех концов России шлются ко Св<���ятому> Гробу несчетные суммы на сию самую обедню. На осведомление мое о существе этого пресловутого и весьма дорого оплачиваемого богослужения, мне вполне компетентные лица Патриархии говорили, что в их (греческом) языке даже слова нет, соответствующего слову «разрешительный», что это мы сами русские выдумали такое название и придали обыкновенной заупокойной обедне, совершаемой там б<���ольшей> ч<���астью> на Голгофе, обыкновенно одним из проживающих в Патриархии безземельных архиереев, с тою разницею, что он на Великом входе читает по требнику одну из исповедных и одну из отпевальных молитв, прочитывая (большею частью перевирая) сотни имен по представляемым ему запискам. Хорошо было бы привести во всеобщую известность по России то, что такое есть в сущности «разрешительная обедня» и что о ней у нас думают. Нельзя сомневаться, что у нас слишком конкретно понимается слово разрешение, что, по мнению народа, достаточно прочтения на Св<���ятой> Голгофе, при сказанной обедне, известного имени, чтобы носящий его разрешен был от всякого, или именно такого-то, греха, и что целый разряд грехов снимается с человека только в Иерусалиме, у Гроба Господня на разрешительной обедне.

Начав писать об Иерусалиме, о значении его для нас и о нашем для него, о его бывшем и бывающем, о думаемом и пишемом по поводу его и проч., не предвидишь конца слову. Отдохнувши и удосужившись, мы надеемся возвратиться к беседе о нем.

А.

30-го апреля 1882 года

Печатается по публикации: Церковный вестник. 1882. № 20. С. 5–6.

(письмо второе)

От поклонников обратимся к местам поклонения.

Первую и драгоценнейшую святыню Иерусалима и всей Палестины, да конечно и всей земли, составляет Гроб Господень, под коим надо разуметь целую массу зданий, образующих собою одно целое, которого только весьма небольшая часть есть собственно Св<���ятой> Гроб, Гроб Божий, и просто Гроб, мудренее – Кувуклий (с греческого, а вероятнее – латинского языка: cubiculum), а по-книжному, по крайней мере по книгам наших русских писателей, часовня Гроба Господня, а иногда еще и Ротонда. Кроме Гроба Господня, равноценная святыня в здании есть и Св<���ятая> Голгофа, когда-то составлявшая как бы пристройку или придел к главному зданию, а теперь вошедшая под одну с ним крышу. Третья, не уступающая первым, святыня есть место Обретения креста Христова. К святыням этим примыкают с разных сторон так называемые монастыри разных вероисповеданий, с церквами, кладовыми и жилыми комнатами. Самый большой и значительнейший из них есть православный или частнее – греческий, включающий в себе и великую церковьВоскресения Христова; за ним следуют: латинский, с целым лабиринтом келий, армянский, значительно уступающий ему, коптский и сирианский – состоящие каждый из одной комнаты. Эти пять евангельских мудрых дев 550, как аллюзивно назвал мне их один старожил Св<���ятой> Земли, памятуя притчу Господню, еженощно возжигают свои светильники в чертоге своего жениха и исходят в сретение Ему каждая с своим славословием.

Мы – русские – естественно игнорируем другие вероисповедания, хозяйствующие при Гробе Господнем, и все великое и преименитое здание зовем «греческим». Мне ни разу не пришлось подслушать, чтобы какая-нибудь поклонница наша, хотя по ошибке, назвала его своим или православным или еще в какой-нибудь другой общей форме. Греческим его зовут и пишут и другие вероисповедания, а за ними вся печать европейская и наша. Такое понятие проще и практичнее. К нему мы и привяжемся. Понятно, что самый Гроб Господень и окружающая его площадь, составляющие общую собственность вероисповеданий (по крайней мере, трех первых), не делает ни одно из них вполне ответственным за то положение, в котором находятся. Оттого мы и удерживаемся заявлять те pia desideria 551, какие, думаем, всякому стоящему перед Кувуклием (Кувуклией – по говору наших поклонниц) и ходящему вокруг нее, приходят в голову.

Темная, чуть не черная, с тяжелым архитектурным характером, растрескавшаяся, запыленная, замасленная, облепленная без порядка и симметрии иконами и подсвечниками, цветочными вазами и пр., эта первая святыня христианского мира далеко не соответствует своим печальным и сравнительно некрасивым видом своему внутреннему величию и безмерному значению. Ее всю надобно сделать из дорогих металлов и драгоценных камней.

Но у седми нянек дитя без глазу, по пословице. – Св<���ятая> Голгофа находится значительно в ином положении. Она почти вся греческая. Низ и верх ее исключительно принадлежал православным. Средняя, важнейшая, часть ее разделена почти пополам между православными и католиками, и разделена так, что каждое вероисповедание полновластно в своем участке. Латинская половина представляется мало или и совсем не украшенною, в силу обычая Латинской Церкви завешивать по праздникам стены святилищ разными дорогими тканями. Греческая половина чуть не с самого пола по стенам, аркам и сводам вся расписана, но как расписана! Человек с художественным развитием, тонким религиозным вкусом и историческим чутьем, вместо усиления, – посредством сей «азбуки безграмотных», т. е. иконописи, – своего благонастроенного чувства, смотря на неумелые стенные изображения голгофские, теряет его, – не от развлечения, а от огорчения.