Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

От «мест поклонения» можно ли перейти смиренному «хаджи» к духу поклонения, цели, задаче, способам, приемам, последствиям его и пр., о всем этом еще будет время подумать.

Хаджи

Печатается по публикации: Церковный вестник. 1882. № 28. С. 6–7.

(покаянный караван; раскопки; подробности кончины и погребения Блаженнейшего Иерофея, Патриарха Иерусалимского)

В текущем году Святой Град был свидетелем не только редкого, но в течение целых веков небывалого явления – наплыва к св<���ятым> местам в качестве поклонников 400 священников Латинской Церкви и всех – французов, образующих собою большинство, сущность, так сказать – душу пресловутого покаянного каравана (la caravane de penitence), задуманного остатком благочестивых людей «христианнейшей» нации Европы в виде демонстрации против своего «безбожного» правительства, раздутого ультрамонтанскими газетами и журнальцами 554парижскими до размеров чуть не мирового события.

Невесть какие надежды возложены были на этот новый «мирный» крестовый поход католичества на схизматический Восток, так близко принятый к сердцу самим Св<���ятым> Отцом Римским и с таким сочувствием встреченный всею (!) Европою, не исключая и некатолических стран. Почти с самого нового года началось движение в этом смысле по преимуществу в южных департаментах Франции. Открылись, путем печати, подписные листы в пользу преднамереваемого паломничества избранников французского общества в Св<���ятую> Землю. Сборные суммы росли быстро и к Пасхе достигали уже итога в 60–80 тысяч франков.

Латинское население Святого Града естественно было в большом возбуждении по сему случаю. Число записавшихся поклонников варьировалось от 1000 до 1500. Стало известно вскоре после Пасхи, что отплыли из Марселя два специально для сего нанятых парохода, переполненных паломниками, преимущественно духовного звания, из коих один пристанет в Каире и высадит тех из них, которые желают начать свое поклонение в Галилее, а другой прямо направится в Яффу с желающими, прежде всего, быть у Гроба Господнего. Последний, действительно, и прибыл к месту своего назначения около палестинского праздника св. Георгия 555.

В этот день Иерусалим был уже в полном ожидании редких гостей. Но прибытие их началось только с 26 числа. Утром в этот день с большим шумом высыпало латинское население города на Яффскую дорогу. В 9 часу утра действительно прибыла первая партия пилигримов, патеры и дамы pele-méle 556, на 24 колясках, чего никогда еще не видали и даже не воображали увидеть жители города, хотя уже и приученные к зрелищу экипажей в течение минувших 10 лет, но даже и мечтать не дерзавшие о таком их количестве. При некоторых из колясок развевались и флаги, большею частью, впрочем, с именем известного в крае Кука и К°, взявшего на себя все продовольствие и все статьи по передвижке каравана в Св<���ятой> Земле. Только одна коляска украсила себя белым флагом с словами: vive la France. У Гроба Господня, разумеется, ожидала этих первых крестоносцев дней наших торжественная встреча со стороны «Кустодии Св<���ятой> Земли» и Латинской «Патриархии». Через два дня прибыла вторая партия; 29 числа – третья; но самый торжественный прием паломников был 30 апреля. В этот день галилейская половина каравана имела прибыть в Иерусалим сухопутьем, по большой Дамасской дороге. Она вся, или почти вся, должна была состоять из всадников и вследствие сего быть fortimposante 557… что и составляет всю суть дела.

Часа в 4 все бывшие здесь пенитенциеры выстроились рядами по Яффской дороге, с развернутыми знаменами, украшенными то иконами, то разными религиозными эмблемами, и часа два ожидали товарищей, представивши из себя несметной толпе обывателей тоже своего рода зрелище, даровое и весьма курьезное. Уже около 6 часов вечера соединились с ними галилейские поклонники, шумно приветствуя друг друга. И те, и другие составили тогда одну процессию, растянувшуюся более чем на версту по всей площади перед нашими Постройками, занявши всю ширину Яффской дороги, – впереди женщины, за ними мужчины (светские) и, наконец, духовные лица, составлявшие чуть не половину всего паломнического персонала.

По данному знаку началось всеобщее пение и вместе медленное поступление вперед к Яффским воротам города. Мы остановились внутри города за сими последними и проследили глазами всю процессию, произведшую на нас глубокое и благое впечатление своим порядком, строгим характером и благоговейным выражением лиц от первого до последнего. Женское пение не отличалось, впрочем, ни стройностью, ни церковностью. Почти то же можно сказать и о пении второго отдела процессионалов, даже слышались мотивы прямо шансонетные. Но зато громкое и напряженное пение духовенства, варьировавшее между тремя-четырьмя нотами, дышало истинной молитвой и умиляло сердце. Это был богохвалебный гимн: Те Deum laudamus 558.

У Гроба Господня, ради позднего времени, не было особенной церемонии на этот раз. Вообще же во все двухнедельное пребывание в Иерусалиме французского каравана можно было в каждую минуту дня встретиться где-нибудь на стогнах его, и преимущественно на Крестном Пути, с изъявлениями самого глубокого и беззаветного религиозного чувства людей, истинно и безотчетно верующих. А Гроб Господень, можно сказать, с утра до вечера окружен был коленопреклоненными фигурами не только женщин, но и мужчин, молившихся безмолвно по своим книжкам. В числе патеров был один проповедник, говорят, из знаменитых.

Между нередкими поучениями у Гроба Господня стольких пастырей и учителей общего содержания прорывались иногда и озлобленные нападки на схизму, царящую на месте святе, в укор единой истинной повсюдной Церкви Римской. А казалось бы уже самое наименование ее «римскою» должно было напомнить оратору, что он говорит о Церкви частной, а не всеобщей. Но логика и вера, особенно же – напускная, еще древними схоластиками признавались за величины несоизмеримые.

В праздник Вознесения Господня, в который одни латины имеют право служить в мечети-ротонде, возвышающейся над следом стопы Господней на горе Елеонской, говорят, отслужено было пришельцами 60 литургий. Можно из этого заключить, в какой широте раскрывалось у людей религиозное чувство! С праздником Троицы кончился весь поучительный спектакль французский в Святой Земле. «Чудотворный» 559караван сел в Яффе на поджидавшие его, даровые пароходы, и под самыми благоприятными знамениями 560отплыл к берегам прекрасной (но, увы! безбожной) Франции.

За исключением этой «благочестивой комедии», как называют французские газеты пенитенциарный pèlerinage своих компатриотов в Св<���ятую> Землю, жизнь Святого Града не представляла в себе ничего выдающегося в наступивший, вообще затишный, сезон летний. Поклонники стали редкостью в городе, исключая наших, около праздника Троицы все еще считавшихся сотнями. Вифлеемские продавцы перламутов и других произведений своей индустрии, наводнявшие с самого Великого поста храмовую площадь, убрались с своим священным товаром восвояси. Магазины Патриаршей улицы, этот Кузнецкий Мост Иерусалима, обезлюдели. Именитый Никодем и пресловутый Шапиро по целым дням совсем не отворяли своих сокровищниц. Последний даже выехал куда-то 561, может быть опять в Аравию отыскивать следы пропавшего для истории, родственного ему, колена Симеонова.