Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

...ἤθη μὲν ἀρετῶν τῶ φαινομένω τρόπω σκιριγραφούντες. Глагол σκιαγραφέω обозначает буквально создание приблизительного наброска, предварительного эскиза, но в переносном смысле употребляется для обозначения создания видимости, иллюзии чего-либо.

Схолия : «Он говорит, что страдающий из-за [своего] преступления против благодати Божией, если он познал смысл (λόγον) исцеляющего его Божиего Промысла, с благодарностью принимает несчастье, радуясь ему как тому, что воспитывает [его] и исправляет грех [его]. А нечувствительный к такому исцелению по справедливости отстраняется от дарованной благодати и предается смешению страстей, предоставленный на деле свершать то, к чему он имел внутреннюю склонность».

В этом месте преп. Максима звучат мотивы, похожие на известное уподобление человеческого земного бытия существованию узников, скованных на дне пещеры, которое проводит Платон в начале VII книги своего «Государства». Однако эти мотивы искусно включаются преп. Максимом в общую мелодию православного вероучения, не нарушая ее лада и гармонии.

Смирение, «образующееся вне тела», (τὴν ἐκτὸς περὶ τὸ σῶμα συνισταμένην), согласно преп. Максиму, является как бы внешней оградой, оберегающей и тело, и душу от нападок лукавого.

Βάκηλος; в качестве существительного это слово означает евнуха-служителя; Эриугена переводит «глупый» (stultus).

Преп. Максим имеет в виду Разона — противника Соломона, ставшего царем Сирии (см.: 3 Цар. 11:23–25). Он, согласно преп. Максиму, есть δεισιδαίμων καὶ διαλεκτικὸς νοῦς; первое прилагательное означает не только «суеверный», но и «благочестивый, богобоязненный» (Эриугена: religiosus), — однако, судя по контексту, данное прилагательное обладает негативным значением. Второе прилагательное также следует понимать в отрицательном смысле: ум, «искусный в [пустых] словопрениях». Именно поэтому царь Сирийский и противостоит Соломону, трактуемому как «мир (εἰρήνη — покой) и мудрость», ибо мудрость чужда всякой суетливости изощренного в диалектической эквилибристике ума. Схолия : «Соломон обладал миром в силу [самого] имени; он имел мудрость по Божиему дару, как плод молитвы».

...ὁ φιλόκοσμος νοῦς καὶ φιλόζωος; оба прилагательных также имеют негативные ассоциации, обозначая страстную привязанность к дольнему, грешному миру. Подобное словоупотребление неоднократно встречается в святоотеческой письменности. См. Lampe G. W. Н. Ор. cit., р. 1478–1479.

Схолия : «Навуходоносор здесь условно принимается как естественный закон, а сын его Валтасар — как навык в этом естественном законе».

Схолия : «Из молитвы, по его словам, явствует, что Навуходоносор и Валтасар здесь обозначают не диавола, а естественный закон и порожденный им навык. Ибо безусловно никто не будет просить за диавола, а поскольку пророческое слово не отвергает этой молитвы, то нельзя считать, что она приносилась Богу за диавола».

Так цитирует это место преп. Максим, заменяя выражение τὴν ἐξουσίαν τὴν οὐράνιον в переводе Феодотиона на τὴν βασιλείαν τὴν ἐπουράνιον.

В некоторых рукописях имеется пометка: «Другое рассмотрение росы небесной».

Схолия ( Эр. ): «Он говорит, что если мы не можем сделать врожденный, то есть естественный, разум владыкой над страстями — а это есть первое [дело наше], — то следует другое: наша любовь, с [подобающими] благодарениями, к божественным научениям».

Преп. Максим заменяет термин ὀθόνη (полотно) в Деян. 10:11 и 11:5 на близкое по значению понятие σινδών (тонкая ткань, кисея или муслин).

Схолия : «Он говорит об изменении жизни, ангельском служении, добровольном отчуждении души от тела и возникновении божественного преобразования [человека] в Духе, [которые] возвещает таинство Нового Завета».

Схолия : «Он говорит, что слово („логос“) заповеди — это одно, а образ совершения (τοῦ γίνεσθαι) заповеди — другое. Великий Петр, восприняв заповедь проповеди среди языков, не ведал образ [осуществления] заповеди, относительно которого был научен через [пример] полотна, [то есть] что помимо телесных обычаев законов должно произойти призвание языков. Ибо Писание (ὁ λόγος) ведало о духовном обрезании, [то есть] об удалении страстной привязанности к телу».

Вся эта фраза находит отклик в «Мистагогии»: «Для обладающих [духовным] зрением весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всем чувственном мире посредством символических образов. А весь чувственный мир при духовном умозрении представляется содержащимся во всем умопостигаемом мире, познаваясь [там] благодаря своим логосам. Ибо чувственный мир существует в умопостигаемом посредством своих логосов, а умопостигаемый в чувственном — посредством своих отпечатлений» ( Максим Исповедник. Творения, кн. 1, с. 159–160).

Схолия : «Кто не удовлетворяется внешними формами зримых вещей, [познаваемых] чувством, но умом взыскует логосы их как отпечатления умопостигаемых [вещей] или созерцает логосы чувственных тварей — тот научается, что ничто из зримого не является нечистым. Ибо все было создано „хорошо весьма“ (Быт. 1:31)».

Σχημάτων γυμνοὺς; чувственные и зримые формы вещей, согласно преп. Максиму, являются как бы облачениями их логосов, то есть идей, смыслового содержания их.

Мир умопостигаемый, духовный, есть царство лада и гармонии. Там отсутствует всякая «антипатия», и гегелевский закон борьбы противоположностей неприложим к нему. С ним мы сталкиваемся лишь на уровне мира феноменального, чувственного. Но и здесь он противоречит сущностной идее этого мира, носителями которой являются логосы. Потому-то вся тварь и не является нечистой, ибо она — творение Божие и блага по сущности своей. Однако «сама по себе (без λόγοι) вся чувственная являемость мира составляет одно небытие, μὴ ὄν. Настоящая истина заключается в умопостигаемых λόγοι, чуждых всякого противоборства и тления и представляющая поэтому истинное бытие» ( Епифанович С. Л. Указ. соч., с. 53).

Καὶ αὐτὸς κρατούμενος; в «Пастыре Ермы» говорится: «Мир удерживается четырьмя элементами» (ὁ κόσμος διὰ τεσσάρων στοιχείων κρατεῖται) ( Hermas. Le Pasteur. Ed. par R. Joly (Sources chretiennes, № 53). Paris, 1958, p. 130–132). Вероятно, преп. Максим выражает здесь ту же самую мысль.

Схолия : «Один, говорит он, не изменяется одновременно с движением чувственных [вещей], практикуя подлинное делание добродетелей; другой не запечатлевает [свой] ум внешними формами этих [чувственных вещей], получая истинное мнение о сущих; третий, как наилучший богослов, быстро пробегает мыслью по самой сущности сущих и после нее неведомым образом прилепляется к Единице. Итак, третий, принесший в самом себе в жертву тварь зримых [вещей], становится достойным чина совершенных». Преп. Максим толкует трижды раздавшийся ко св. Петру голос (Деян. 10:13–16) как научение в трех основных частях христианского любомудрия. Схолиаст расчленяет эти части, соотнося их с отдельными людьми. Впрочем, подобное членение производит ниже и сам преп. Максим.