Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Мы ограничимся тем, что в нескольких словах сошлёмся на драму, которая продолжалась около полутора лет; и как раз в последние месяцы жизни, в конце её духовного пути в тот момент, когда предположительно (и это не наше предположение) в результате усиливающейся связи Бога с душой (и телом), душа должна бы достичь высшей точки своего развития. Но как раз в этот момент появляются тексты; в них она описывает, что она испытала на Пасху 1896 года (5 апреля) в следующих словах: « Я имела тогда утешение веры настолько живой, настолько ясной, что мысль о Небе составляла всё моё счастье, я не могла поверить, что могут быть безбожники, не имеющие веры. Я думала, что, отрицая существование Неба, они говорят не то, что думают. В такие радостные пасхальные дни, Иисус… допустил, чтобы мою душу заполнили самые густые сумерки и чтобы мысль о Небе, такая милая мне, стала лишь мишенью битвы и муки… (Иисус) прекрасно знает, что и не имея утешения верой, я пытаюсь хотя бы работать для неё. Я думаю, что за этот год я совершила во имя веры больше, чем за всю мою жизнь [1103]…». Мы можем только настойчиво рекомендовать читателю погрузиться самостоятельно в эти тексты, где он без конца будет видеть, как леденящее сомнение вновь проникает в неё, в тот самый момент, когда она пишет, и в то же время, неустанно, она пытается раскаяться и преодолеть искушение. Повторим снова, что не следует недооценивать эти тексты.

В это время, сообщает нам сестра Мария от Ангелов, Тереза всегда носила на себе текст «Верую», написанный её кровью [1104]! Она признавалась другой сестре, Марии от Троицы, которая восхищалась безмятежной верой её стихов: « Я воспеваю то, во что я хочу верить, но делаю это без всякого чувства. Я бы даже не хотела Вам говорить, насколько черна ночь в моей душе, поскольку боюсь, что заставлю вас разделить со мной мои искушения [1105]». От о. Годфруа Мадлен, который исповедовал её в тот год, мы знаем, что « она считала себя проклятой », и он так обобщает все её испытания, которые он смог наблюдать: « Сперва это были жесточайшие муки совести; затем сильнейшие искушения против веры и особенно против того, что касалось её вечного спасения; затем она испытала «муки любви», которые я не в силах описать, но при которых мысль о том, что она оскорбляет Бога, причиняла ей несказанные страдания [1106]». И снова не будем заблуждаться: чтобы хотя бы приблизительно оценить её страдания, следовало бы любить, как любила она.

Эти испытания могут начаться очень рано. Мария-Антуанетта де Жезе (1889-1918) в возрасте 7 или 8 лет попросила у Христа, чтобы Он приобщил её к Своей смертной муке [1107]. И решив, что она проклята, она решила, что раз она не сможет любить Господа в вечности, будет хотя бы любить Его изо всех сил, пока она ещё на земле [1108]. И это не детские игрушки. Гарантией нам служит вся её остальная жизнь.

Эти испытания могут быть долгими. У брата Лорана от Воскресения они продолжались десять лет [1109].

У преподобной матери Магдалины от Святого Иосифа (1578-1637) они продолжались в течение двенадцати или тринадцати последних лет жизни [1110]. Она испытывала « сильное отторжение от Того, кто принимает всех приходящих к Нему [1111]…», страх смерти, который был для неё « мукой, которая прекратилась только вместе с её жизнью [1112]». Она признавалась на исповеди, что « её душа была как будто в чистилище, и что она страдала выше всякой выразимой меры [1113]».

То же испытание продолжалось и у Эмилии де Рода (1787-1852) с тридцати двух лет до конца жизни, до такой степени, что в течение десяти последних лет « её исповедник дал ей отпущение грехов и заставил её причащаться каждый день [1114]».

Известен пример кюре из Арса того же времени (1786-1859). « Страх быть проклятым одолевал его денно и нощно », — сообщает нам свидетель. Сам он признавался: « Когда я думаю об этом, я дрожу так, что не могу даже поставить мою подпись [1115]».

И снова это испытание продолжалось до конца его жизни, о чём свидетельствуют его многочисленные размышления в 1858 году, за год до смерти, когда ему было 72 года, и даже за несколько дней до смерти [1116].

Жанна Абсолю (1557-1637) в таком испытании больше не видит никакого блага в себе и даже свою добродетель принимает за гордыню: « Эта великая чистота и ясность, которую я хорошо вижу в себе и не могу от этого отделаться [1117]!» Примерно за десять лет до смерти она оказывается неспособна различать и хранить в памяти всё, что касается её. Она может видеть только распятого Христа. Приходится предоставить ей компаньонку, чтобы та помогала ей компенсировать недостаток памяти [1118]. « О девушка , — говорит она ей, — я слышала о живой смерти, но теперь я ощущаю её [1119]». Муки совести, тревога, искушения, « заброшенность и тяжесть на сердце [1120]» будут сопровождать её до конца жизни. За три часа до смерти она снова чувствует « глубокую печаль [1121]». Однако, согласно автору этой биографии, имелись все основания думать, что уже давно она получила милость мистического брака [1122].

Жан Гену полагает также, что мистик Клодина Муан, жившая в миру (1618 — после 1655) должна была достичь преобразующего союза к 1642 году [1123]. Тем не менее, около 1650-1651 годов Бог скрылся, и тогда Клодина сравнивает своё испытание с Чистилищем: « Мне кажется, что я ни в чём не двигаюсь вперёд, и я всё больше не ведаю, где я и куда иду, и я не знаю, хорошо ли это состояние такой великой наготы и опустошённости, в каком я нахожусь… Я отбрасываю всё, чтобы найти единого Бога и соединиться с Ним, но не ведаю, нашла ли я Его и обладаю ли я Им, ведут ли меня к этому или наоборот уводят [1124]».

Также и в случае с Люси-Кристиной, матерью семейства (1844-1908): Христос празднует с ней « духовный брак » 8 декабря 1882 года [1125]. Правда, что, по замечанию о. Пулена [1126], это не обязательно «преобразующий союз». Но, столкнувшись со словами Люси-Кристины от 30 марта 1883 года, когда она описывает свой союз с Богом, о. Пулен признаёт в примечании [1127], что здесь, вероятно, имеется преобразующий союз, « но в виде мимолётного ощущения ». Дело в том, что великие испытания наступают после него: « … на смену глубокому умиротворению, соприкосновению с Богом приходят строгость, искушения, отчаяние… страх порицания … страх осуждения, который ужасает душу [1128] … Моя душа похожа на бесплодное и безутешное одиночество… когда душа не может сказать Богу, что любит Его, потому что ей кажется, что она посылает проклятия, как будто она отвергнута и изгнана божественным гневом [1129] … Моя душа познала саму сущность креста [1130] … Время от времени Он несёт её в Своём лоне и даёт ей подышать совсем иным — небесным — воздухом, но это так скоротечно !!! Всё остальное — это ночь, тревога, бессилие [1131]». О. Пулен добавляет в примечании: « В течение многих месяцев Люси переносила самое жестокое испытание в своей жизни. И умереть ей пришлось в тисках этой безграничной боли, она завершила свой нелёгкий крестный путь в Святую Пятницу ».