Коллектив авторов Религия - Земная жизнь Пресвятой Богородицы

Так провела святая чета несколько времени под гнетом тяжкого искушения и как бы приобщаясь грядущим страданиям Искупителя мира. И в то время, когда Он возрастал в утробе Матери плотью, Пресвятая Дева возрастала духом, уравновешивая внутреннее величие души с неизреченной высотой Матери Господа. И в св. Иосифе тяжелое положение его послужило лишь поводом к тому, чтобы проявилось вместе с безукоризненной честностью необыкновенное добросердечие его. Он долго боролся с собой, долго соображал, как поступить с Мариею. Он имел, во-первых, право всенародно обличить непраздную Деву, предав Ее строгости закона Моисеева, установленного на подобные случаи. Но такая жестокость была совершенно противна его кроткому нраву и тому уважению, которое при всех его подозрениях он продолжал питать к Пресвятой Деве. Во-вторых, он мог оставить все дело это без внимания и последствий и продолжать носить имя супруга Той, Которая, по его мнению, была бракоокрадованной. Но последний образ действий был противен совести его, решительно отвращавшейся от всякого потворства нечистоте и от всякого соучастия в неправде. Потому оставить по-прежнему Марию при себе и тем отвратить от Нее безславие Иосиф признавал несообразным с законом Божиим и противным своей совести. После долгих соображений и колебаний он, столько же добрый и милостивый, сколько правдивый и чистый, решился отпустить Пресвятую Деву, но тайно вручив Ей разводное письмо, в котором не писать причин развода, на что закон давал ему полное право. «Иосиф выказал в этом случае, — замечает свт. Иоанн Златоуст, — удивительную мудрость: не обвинял и не укорял Деву, но думал только отпустить Ее».

Так праведный Иосиф, не ведая тайны воплощения Господа, смущается, сетует и придумывает наиболее приличное средство выйти из затруднения: желает сохранить честь Девы и избавить Ее от преследований закона и вместе с тем удовлетворить голосу своей совести, столь нежной и чувствительной. «Но это неведение тайны Божией, — говорит св. Прокл, — нельзя ставить в вину праведному мужу: он невиновен, что по незнанию заподозрил Божественное зачатие. Если Бог свидетельствует о праведности кого, можно ли обвинять того в неблагоразумии?»

Когда святой старец решился уже привести в исполнение со скорбью принятое намерение, тогда и ему дано было откровение о великой тайне. Вот что произошло во сне, по сказанию евангелиста: сия же ему (Иосифу) помыслившу, се Ангел Господень во сне явися ему (Мф. 1, 20). То есть тотчас, как только мысль о тайном удалении от себя Святой Обручницы утвердилась в душе старца, Ангел явился во сне и успокоил его. Значит, Божественное Провидение хотя и скрывало от Иосифа великую тайну, но в то же время следило за всеми движениями правдивой души его. Как только появилась в ней мысль, не согласная с премудрыми целями Божиими, то Оно в ту же минуту просветило ум избранника Своего. Благопокорная душа Иосифа, по замечанию св. Иоанна Златоуста, не имела нужды в более чудном явлении Ангела наяву, потому что разительная точность сновидения с обстоятельствами самого дела и ангельское откровение о таких вещах, которые не могли быть известны никому из смертных, то есть о тайных помыслах души Иосифа, достаточно могли удостоверить его, что слышанное им есть глас Божий и повеление небесное. «Он никому не говорил и только размышлял в душе своей, — замечает св. Прокл, — и вот, когда услышал, что Ангел говорит об этом же, такое обстоятельство послужило для него несомненным знаком, что Ангел пришел сказать все это по повелению Божию, потому что одному Богу известны тайны сердца».

Ангел говорил: Иосифе, сыне Давидов! не убойся прияти Мариам, жены твоея, рождшее бо ся в Ней от Духа есть Свята (Мф. 1, 20). Здесь самое название Иосифа сыном Давидовым употреблено Ангелом не без видимой цели: Иосиф, бедный древодел и дальний потомок Давида, именуется сыном, то есть как бы ближайшим наследником всего величия его. Таким образом он мгновенно поставляется на высоту своего настоящего положения, с которой он было ниспал по поводу мрачного подозрения в отношении к Пресвятой Деве. Этими словами Ангел как бы вещает ему: «Потомок Давида! Зачем ты так малодушествуешь? Зачем не приведешь себе на память древней и неотъемлемой славы дома твоего и смущаешься тем, что должно только радовать тебя? Хотя род царственного праотца твоего унижен и усечен до корня, но не из него ли должен произойти Царь славы, Спаситель мира? И не от Девы ли должен родиться Он? Не бойся принять Марию, жену твою». Здесь Ангел прямо называет Пречистую Деву женой Иосифа для того, чтобы уничтожить подозрение о падении Ее и подтвердить ему, что Она жена его, а не другого мужа, что Она невинна и не принадлежала никогда другому. «Что значит принять? — спрашивает св. Иоанн Златоуст. — Значит удержать в доме, так как он мысленно уже отпустил Ее. Эту отпущенную, данную тебе не родителями, а Богом, удержи, данную не для брака, но для сообитания».

Продолжая беседу свою во сне с Иосифом, Ангел как бы говорит ему: «Довольно предаваться тебе мрачным мыслям, терзаться и страдать. Узнай же истину и возрадуйся: родившееся, что так смущало тебя, — не от человека, а от Духа Свята: родит же Сына и наречеши имя Ему Иисус: Той бо спасет люди Своя от грех их (Мф. 1, 21)». «Удивительное слово, — восклицает св. Иоанн Златоуст, — превышающее человеческую мысль и превосходящее законы природы!» «Да! — как бы так говорил Ангел Иосифу. — Жена твоя по обручению и Дева по обету, произнесенному Ею перед Богом, родит Сына от Духа Святого. Ты хотя и не отец Его, но будешь иметь честь, по праву отцов, наречь имя Ему Иисус, столь приличное Ему, потому что Он спасет весь род человеческий от греха и смерти вечной!»

Сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа пророком, глаголющим: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо с нами Бог (Мф. 1, 22–23). Такое указание Ангела на пророчество Исаии, по мнению св. Иоанна Златоуста, должно было служить руководящей нитью для Иосифа в том случае, если бы он не удержал в памяти всех подробностей своего теперешнего сновидения. Ангел указывает Иосифу на Исаию на тот случай, чтобы он, если бы забыл о словах, только лишь возвещенных ему, мог восстановить их в памяти, припомнив слова пророческие, известные с древнего времени. С другой стороны, указание на столь древнее пророчество о рождении Мессии от Девы удобнее могло расположить Иосифа к убеждению в девстве Марии: он слышал от пророка о предмете знакомом, о котором сам же размышлял долгое время. Слова Ангела не оставляли ни малейшего сомнения в праведном сердце Иосифа, чистая душа его, преисполненная веры в Бога, приняла известие Ангела как несомненную истину, для которой не было нужды в доказательствах.