Mel RedWolf - Ветер перемен. В краю скорби

Дом, который Фаврир построила… можно ли быть здесь Дорэль? Огненная… зачем сдалась? Почему оставила ее? Почему страдать заставила любимую и гутов своих? А маленькую не увидела даже. Груз… ох этот груз огромный, что на плечи дурф царицы упал. Повис на руках, словно небо упало и держит его теперь она. Держит, чтобы любимым от этого тяжко не было. Чтобы жить могли счастливо.

– Будь осторожна!

Беспокойно вслед уносящейся в даль бросила дурфа, взгляд потупив. В люльку ребенка уложила, рядом устроившись сидя и покачивая ту, когда малышка начинала двигаться, носик морщила недовольно. Сколько же мыслей разных голову посетило темновласую. Сколько же боли в глазах отражалось.

Алифея, Факир, Саир… как же они там? Нет. Она должна была настоять на том, чтобы дети в дом вернулись. На том, что безопаснее так. Что не стоит в лес ночью пускать. Не ранены ли? Живы… точно живы! Цахеж… она предсказывала и на двадцать лет. Не может быть, чтобы это ложью было. Нет, они не умрут, не сегодня.

Но Цахеж… ах если бы была дурфа мудрее хоть немного тогда! И что бы изменилось? Ничего… ничего. Она бы все равно попросила этого. Попросила узнать, что будет потом. Что будет тогда, когда года унесут юность с собой.

Но чего же она захочет? Все, что угодно… все, что угодно, только бы не касалось это детей и любимой. Любимых ее не коснулось. Она с радостью и смерть примет, но это не должно коснуться тех, кто ей так дорог.

Вскоре Аэль ребенка принесла. Крови много потеряно. Воды дурфа принесла, прислушиваясь, чтобы ребенок не расплакался

– Как ты, Факир?

Присела дурфа рядом с ней, руку осторожно приложила рядом с раной, метки проявила.

– Будет немного больно…

Тихо предупредила крылатая. Рану исцеляла.

– Еще поболит немного, но раны не будет уже.

Также тихо добавила царица. А вскоре и остальных Аэль привела. Дурфа в комнате была, мать и детей осматривая. Алифея… она ведь тоже ранена, но подпустит ли? Да и Аэль выглядела… не самым лучшим образом.

– Алифея… позволишь помочь?

Осторожно спросила крылатая, с места не спеша сдвигаться.

– Не страшно.

Похрабрилась девочка. Упрямая, будто их твердолобая хар, да и внешне так же натужилась, когда рана лечилась, не пискнула, не зашипела, лишь зубы хваткой сцепила.

– Сегодня не ногой по комнатам. Вместе будем.

Вдруг послышался голос хал их. Аэль уж и на ноги поднялась, на кухню направилась, да вело фигурку по-своему сильную и хрупкую. Только станет ли слушаться? Уперлась, перепугалась за гутов своих и теперь принялась хлопотать. Хоть дыхание чуть-чуть перевести успела и уже хорошо.

Алифея то дернулась зайчиком пугливым и сморгнула. И похожая ведь на мать свою, олененком хрупким держалась, а чуть позвали, так оборонительно подобралась, присматривалась пытливо чудесными голубыми глазками-кусочками неба, пока утвердительно не кивнула.

– Хорошо. Но рука меня не беспокоит. Спину задело жутко не удачно.

Девушка даже повернулась ей. Перевязь там хлипкая была, промокла в крови, что только – только застывать в покое начала. Подрала кошка лапой, до кости от одури большой дёрнула, почти до поясницы достала. Ясное дело, что и болело, и пекло, и щипало.

Аэль уж вернулась, деткам своим поесть принесла, попить, а сама как обычно едва ли глоточек сделала, чтоб дурноту отвести и дальше. На мяуканье маленькой только присев, вновь поднялась, да стрелой в комнату. И маленькая на ручках оказалась, в одеяле и пеленках. Тихо голос хал зазвучал, взял тональность бархатную и потянул, дитя баюкая. Вышла Аэль к старшим, присматриваясь к лицам уставшим. Не охотно кушали после потери крови то, но расстраивать желания не было. Факир тут же исправилась и взяла кусок поувесистей пирога с мясом и вгрызлась, как после тренировки обычно.

– Кушайте, милые. Набегались, кровь потеряли, восстанавливать теперь ее надо. Подниматься рано вам не придется, отоспитесь завтра.

Успокаивала Аэль, в сторонке устроившись. Губы напряженно поджала рану дочери старшей завидев. На глаза тревога родительская, боль сердечная. Дорэль вздохнула спокойно. Хорошо. Значит подпустит к ране. Может остыла все же немного. Присела за спинкой её, повязку осторожно сняла. Если с Факир можно было и без этого обойтись, то у Алифеи случай другой был. Обмотку кровавую отложили.

Царица руку к спине девушки приложила. К месту не раненному, чтобы боли не доставлять. Раны за метками черными скрылись, которые по руке крылатой пошли и на спинку перешли теплом своим согрели и стягивать стали ткани поврежденные. А после и по плечу к руке поползли.

– Еще пару дней ныть будет, но шрамов не останется.

Скорее слова эти не Алифее предназначены были, а для хал ее, не беспокоилась чтобы сильно.

– Аэль, покушай. Дети едят, и ты давай. Ты ведь не хочешь, чтобы я сама тебя кормила, как маленькую?

Да и слова звучали так, словно отказа здесь и не примут. А если все же попытается, то Дорэль обязательно выполнит то, что сказала и станет кормить баргустку сама. А лечение тем временем все же закончила, Алифею как раньше по волосикам рыжим потрепав за то, что держалась хорошо так, пока лечили. Сама же к Аэль подошла, присев на колени перед ней, ребенка по щеке погладила, вздохнув тяжело. Значит снова придется с судьбой своей согласиться и принять ее такой, какая она есть.

– Хорошо. – коротко ответила Аэль, тихо вздохнув. Девочкам уже ничего не угрожало, а внутри все же нутро дрожало, как желе. Совсем раскисла, отвыкла с Фаврир от невзгод и вот они. Напомнить решили богини, что жить – не хлеб с маслом есть, здесь есть деготь, горький и противный, есть кизиловы ягоды, от чьей кислоты скулы сводит. Пора чарочку горькую зачерпнуть и выпить до встречи с возлюбленной.

И смирилась Аэль, нутро успокоилось. Тишина, странная, мертвая пустота и ощущение расколотости, сперва чужой, а теперь уже менее далекой, но неприятной. «Ежели воля такая твоя, я приму этот дар, Богиня, как и все иные выражения воли твоей» выдохнула Аэль и бровью повела.

Вот же Дорэль. Прицокнула недовольно языком баргустка и нехотя взяла одну из кружек с молоком. Ну пусть попробует сказать, что не пища. Кусаться будет еще. Испила, да отставила, малышку поцеловала в лобик и склонившись, осталась рядом, тихо мелодию мурлыкая ребеночку. Будет чувствовать рядом, будет чувствовать безопасность, а значит успеть поскорее. Сейчас ее дело кушать, спать и расти. Крепнуть, пока хал жива и рядом.

– Спасибо, Дорэль.

Улыбнулась Алифея, на хал свою взглянув. В глазах голубых отразилась задумчивость да не гутская, а взрослая. Промолчала девушка и подобралась к младшим, потрепала их волосы добродушно. Загалдели упрямые да в ответ смех получили. Дорэль вздохнула. Молоко? Она издевается видимо, но… ладно. В этот раз ладно. Дурфа улыбнулась Алифее слабо.