Ирина Пархоменко - Однажды мне захотелось родить ребенка

«Все хорошо», – пронеслось в ее голове, и с долгожданным выдохом облегчения она поняла, что очередной шаг на пути к цели был ненапрасным. Много ли этих врачей уже было и еще будет? Сколько раз еще придется раздвигать ноги перед чужими людьми, видеть ненавистные больничные коридоры, высиживать очереди, терпеть не самые приятные процедуры и каждый раз бояться услышать что-то, что может поставить крест на материнстве? И вроде бы поводов переживать за свое здоровье нет… Да вот только сомнения и тревога уже прочно поселились в ее душе, цепко хватаясь за растущие страхи своей жертвы.

Марина боялась всего. Искала причины неудач и не находила. Порой с трудом засыпала и просыпалась от кошмаров. Ей снились безумные по накалу страстей сны, где за одну ночь событий было больше, чем персонажей в «Игре престолов». Иногда в этом сонном забвении она видела аистов, рыб и все то, что по предсказаниям пророчит скорое рождение ребенка. Ребенка, который никак не хотел появляться на свет. И тогда она снова плакала от бессилия и гнева.

– Я больше не верю ни сонникам, ни гадалкам, ни картам Таро, ни теории божественного провидения. Всему должно быть разумное объяснение, и я найду его! – упорно повторяла она позже на сеансах терапии.

– И как успехи? Рациональный подход к вопросу помогает решению проблемы? А ваши отношения с мужем от этого улучшаются? – как всегда, невозмутимо, но по делу спрашивала психолог.

Некоторое время подумав и сомневаясь в ответе, Марина пыталась аргументированно парировать:

– Мне кажется, да. По крайней мере, в этом месяце мы с мужем предприняли очередную попытку к сближению и возвращению гармонии в нашу семью. Нельзя сказать, что мы окончательно преодолели взаимные обиды и отчуждение, но скорее пришли к некоторому компромиссу. Дело начало двигаться в нужном направлении, а продолжающиеся активные походы по врачам (все еще более мои, чем его) постепенно проясняют картину с разных сторон. Но есть одно но, которое смущает…

– В чем «но»?

– Папка с медицинскими документами на моем столе становится все массивнее, знания в области репродуктологии – обширнее, а количество баночек с медикаментами и витаминными добавками – увесистее. При этом сдаваемые мужем анализы в разных лабораториях порой противоречат друг другу. А поиск «своего» надежного врача, способного поставить четкий диагноз и дать ключ к решению проблемы, продолжается. В этом поиске я, с одной стороны, становлюсь все более грамотной и решительной, а с другой – страстно мечтаю, чтобы это поскорее закончилось долгожданным «хэппи эндом». Этот момент никак не наступает, что ввергает меня в уныние. Ведь за столько месяцев попыток я уже могла бы стать мамой… Могла бы держать на руках своего собственного ребенка, целовать его ручки и ножки, прислушиваться к биению маленького хрупкого сердечка у себя на груди. И рядом был бы счастливый папа, такой обычно холодный и скупой на эмоции, но в этот раз просто плачущий от счастья. Шутка ли, впервые в жизни и после стольких мытарств стать отцом!

– Вы пробуете каждый день визуализировать ваши желания, как мы практиковали?

– Я пытаюсь. И мне искренне хочется верить, что эта картинка вскоре станет не просто мечтой, но моей реальной жизнью. А пока я живу от месяца до месяца: то падая духом, то снова надеясь на скорый счастливый финал. Продолжая верить в науку и не забывая обращать свои искренние молитвы к вселенной, я жду появления чуда, которое однажды назовет меня мамой.

Заканчивая эту речь, Марина снова безутешно расплакалась, украдкой ловя на себе сочувствующий взгляд психолога Елены и получая столь необходимую ей эмоциональную поддержку. Пусть и по ту сторону экрана.

Из чтения литературы по психологии она знала, что на пути к преодолению и пониманию любой проблемы человек должен пройти пять неизбежных стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. И лишь пройдя до конца и осознав все эти этапы, можно прийти к истинной свободе и гармонии с самим собой.

Отрицание Марина прочувствовала в полной мере с первым неутешительным диагнозом у мужа, ее неловким смятением и недоумением в его глазах, где читалось лишь желание уйти от проблемы и спрятаться в раковине из искусственных иллюзий. Очень скоро эта стадия сменилась разрушающим гневом. Тогда она порой обвиняла Бога во вселенской несправедливости, окружающих людей – в непонимании и незаслуженном счастье материнства, себя – в глупости и неуместных попытках следовать общественным стандартам. «И зачем, скажите, мне нужен этот ребенок? – порой размышляла она сама с собой. – Ну разве он сделает мою жизнь лучше или счастливее? Скорее наоборот! Я надолго лишусь возможности работать, строить карьеру, заниматься творчеством, ездить в дальние путешествия и покорять горные вершины… Все то, чем я увлекалась долгие годы и от чего получала невероятное удовольствие, вдруг обратится в пепел. И я превращусь в одну из миллионов забитых бытовухой женщин, которые, повинуясь животному инстинкту, каждый раз нервно вскакивают по ночам на крик своего неугомонного чада, покорно суют ему в рот все более походящую на ухо кокер-спаниеля израненную грудь и брезгливо выбрасывают в мусорку очередной изгаженный мутновато-желтой жидкостью вонючий подгузник».

Приводя себе такие утешительные аргументы, Марина понимала, что подобное существование ее не привлекает. Вспоминала примеры многочисленных белорусских приятельниц, которые из-за наличия детей и вечного безденежья за всю свою жизнь даже не выезжали в отпуск за границу, не говоря уже о каких-то увлечениях или головокружительной карьере. И теперь они, не познавшие ничего в этом удивительном мире, пытались кичиться перед ней своим опытом материнства и с упреком бросали фразы «а ты раньше должна была думать», «профукала свою жизнь». Но разве ее жизнь была хуже, чем у них? Разве материнство – это и есть единственный смысл жизни для женщины, а без него хоть ты в петлю лезь и позволяй каждому бросать в свой адрес упреки и слова сочувствия? Нет и еще раз нет!

Как писала некогда Мария Башкирцева, родить может каждая прачка. Нет в этом никакого героизма и выдающейся заслуги. Для женщин, которые не достигли больше ничего другого, это, пожалуй, единственное оправдание собственного существования и попытка придать смысл всему. А вот достичь высот, проявить себя в работе, науке, культуре, насладиться красивой жизнью, в конце концов, – это дано далеко не каждому. Уж точно не всякой прачке! И кто после этого лузер?

И все же, рассуждая так, Марина отдавала себе отчет в том, что постепенно скатывалась в бездну психологического механизма защиты «рационализация». Не видя возможности достигнуть цели, человек находит все больше аргументов в пользу ее неактуальности. Так устроена психика. Таким образом мы себя защищаем от травмирующего опыта, и это был один из излюбленных ее приемов по жизни. Но она также понимала, что не все в этом мире черное и белое, а женщины не делятся лишь на категории «домашние клуши» и «успешные карьеристки». Иногда к ней приходило осознание, что женское счастье может быть многогранным, где есть место и детям, и работе, и отдыху, и наслаждению. И те, кто смог собрать все эти грани в органичное целое, видимо, и являются по-настоящему счастливыми людьми.