Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 2

Следующий снежок попал в цель, врезавшись в грудь девушки.

– Каково? Не такой уж и косоглазый, – похвалился Дитмар. Отступая, он не заметил большого сугроба и, сделав шаг, провалился в него по колено.

– Дерьмо!

– Какие гадкие слова я слышу, – хохотнула Катрин.

– Извините, эделисса, – фон Венцзлаф залился краской в который уже раз. – Вырвалось.

– Вам нужно меньше общаться с Дирком. Иначе будете сквернословить через каждое слово, – она подала руку юноше. – Выбирайтесь из своей ледяной берлоги, а то ногу отморозите.

Высвободившись, Дитмар отряхнул штаны.

– Спасибо, эделисса.

– Я разрешила называть себя по имени, – напомнила Катрин.

Фон Венцзлаф подошел к девушке:

– Мир восстановлен? Наш бой закончился из-за глупости генерала, который завел войска в ловушку.

– Вы признаете поражение?

– Бесспорно.

Катрин ухмыльнулась:

– Где мои контрибуции?

– В следующую нашу встречу обязуюсь преподнести Вам ценный дар.

– Я пошутила, не нужно подарков, – отказалась девчонка и тут же сменила тему. – Пойдемте кормить белок?

– У Вас есть с собой что-нибудь вкусненькое?

– Ага, – девушка вытащила из кошеля горсть сухих фруктов.

– Тогда пойдемте.

Время летело быстро. Белки не проявили к людям интереса, попрятавшись в дуплах и в густых лапах елей. Катрин оставила угощение на снегу, разочарованно сказав:

– Вреднюги!

– Возвращаемся? – предложил Дитмар. – Мне нужно ехать домой. Сменить одежду.

– Будете разодетым фанфароном? – не без иронии спросила девушка.

– Что Вы! Отец первым даст мне по шее, если я перейду черту приличий.

– И будет прав! – поддержала меры воспитания Катрин. – Пойдемте уже.

Они пошли к дому. Окно в покои Мартина было приоткрыто. В проеме виднелся сам Эберлинг с бокалом в руке. Заметив выходящую из рощи пару, он невольно улыбнулся. Хорошо получилось, что Катрин и Дитмар нашли общий язык. История знает немало дурных примеров, когда будущие супруги были готовы убить друг друга после первого знакомства.

– Красивые, – сказал Дирк, обретавшийся за спиной Эберлинга.

– Больно признавать, но отец сделал хороший выбор, – Мартин отпил вина. – Скажи Катрин, чтобы собиралась. Нам выезжать через два часа, а зная женщин, особенно юных, то она будет прихорашиваться черт знает сколько времени. И загляни к Каспару – пусть сегодня приготовят хороший ужин. Мне после банкетов всегда хочется есть.

– Сделаю, – сказал Дирк, уходя.

Эберлинг достал карманные часы. Последний дар его покойного отца – дорогая новинка из Праудланда. За железными стрелками и мелкими деталями виднелось изображение – герб Фелиссии – белый сокол на голубом поле.

– Я выполнил твою волю, отец, – тихо произнес Мартин. – Катрин станет женой Дитмара, а я поддержал Быка на Ассамблее. Все формальности завершены. Теперь я пойду своим путем.

Особняк Иоакима фон Брейгеля раскинулся на северном склоне Виндхольма, откуда открывался чудесный вид на Гвингаэль. Внизу под обрывом тихо шумела Дунна, впадавшая в Гвин на западе. С устроенной в поместье смотровой площадки хорошо просматривались Банковский квартал, Судейский район, Монетный мост и часть Монастырского домена. С верхотуры Виндхольма могло показаться, что в городе царят тишина и спокойствие. Фонари и костры горели на узких улицах, словно далекие, недоступные звезды.

Сумерки опустились на Великий город. Зловещей тенью они накрыли зачумленный Гвингаэль, скрывая бедствие столицы. Днем и ночью, не покладая рук, работали сборщики тел. Лекари в масках без устали окуривали целебными травами улицы. Священники истово молили Вознесенных огородить измученный народ от козней малефиков. Похожие на покойников жители с ненавистью взирали на празднично сверкающий Виндхольм, где готовился к неуместному торжеству его светлость граф Эйзенберга.

Мартин завистливо осматривал особняк фон Брейгеля. Огромное трехэтажное здание с высоким цоколем поражало обилием ярко освещенных арочных окон. Просторный балкон окольцовывала фигурная, кованая балюстрада. Фасад искусно украсили пилястрами, замысловатыми картушами, лепными гирляндами и арабесками. К особняку вела мощеная дорога, по бокам которой выстроился скульптурный ансамбль. Обнаженные девы, укрытые обрывками ткани лишь в самых интимных местах, замерли в соблазнительных позах. Иные держали в каменных руках виноградные грозди и винные кувшины. За статуями во множестве росли кустарники сирени, ветки которых покрылись наледью, блестящей в свете железных фонарей.

На площадке перед особняком столпились люди. Многие из них только прибыли на торжество, когда другие уже выходили подышать свежим воздухом. Катрин с восторгом и легкой завистью смотрела на дорогие платья, шляпы с плюмажами, богатые на драгоценности ленты и роскошные эполеты. Сама девушка по настоянию Мартина надела скромное темное платье с целомудренным вырезом, а из украшений – инталию матери и пару золотых колец.

Сопровождали Эберлингов вездесущий Дирк и Артур Блэкмарш. Барон Истуолла сам вызвался составить компанию Мартину, с типичной для него прямотой заявив:

– Я не оставлю тебя среди этих скорпионов!

На бал порывался поехать и сэр Мейнард, но он был вынужден остаться дома, терзаясь расстройством кишечника. Катрин несказанно обрадовалась его отсутствию, ибо бесконечный надзор не очень подходил бурному веселью. Девушка не знала, что за недугом Этингера стоял ее брат, приказавший Дирку подсыпать в еду рыцаря добрую порцию слабительного.

Мартин медленно шел по брусчатке к особняку. Его широкие деревянные двери с мозаичными стеклами стояли нараспашку. У створок караулили двое лакеев в белых ливреях. Лица их скрывали театральные маски, широко улыбавшиеся гостям.

– Вот Седрик фон Гофф, – шепнул Эберлинг сестре, указав на мужчину в желтом камзоле. – С ним его друг Зигмунд фон Каттель, внук канцлера.

Зигмунд был тем юнцом, с которым Седрик появился на Ассамблее. Холеный юноша шестнадцати лет лениво осматривал кариатиды 8 8 Кариатида – женская статуя, заменявшая колонну. , державшие балкон, и вазоны с причудливым орнаментом.

– Корбиниан фон Беленбах, прозванный Барсуком, граф Остенхольма, – продолжил Эберлинг. Катрин увидела тучного, высокого мужчину с гривой пепельных волос, заплетенных на висках. Полного господина сопровождали юноша и девушка, вряд ли сильно моложе Катрин.

– Его внуки, – пояснил Мартин.

Корбиниан ожесточенно спорил с худощавым мужчиной явно военной выправки. Оппонент Барсука, одетый в серый кафтан, держался за рукоять палаша с видом мрачным и сконфуженным. Похоже, спор ему изрядно надоел.