Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 2

– Это же наш Генрих! – заголосил Блэкмарш, выпучив совиные глаза. – И как Хильцберген отпустил его?

Юный Бойд в одиночестве мялся возле входа, никак не решаясь зайти. Лицо парня цвело от прыщей, а дорогой атласный кафтан синего цвета смотрелся так, будто Генрих позаимствовал его у человека, раза в два его крупней.

– Какой забавный! – засмеялась Катрин.

– И тупой как полено, – забрюзжал Артур. – Говорил ему Рогвольд не ходить сюда, так нет, все делает по-своему. Придется мне за ним приглядывать. Не дай Кадарн, влезет в непонятную ему склоку и заработает дырку в груди.

Мартин протянул приглашение слуге.

– Маркграф Мартин Эберлинг с сестрой. Мои благородные спутники – сэр Дирк Беккер, – присвоил он телохранителю титул, – и Артур Блэкмарш, барон Истуолла.

Слуги поклонились:

– Его светлость Иоаким будет счастлив, узнав о Вашем приезде. Приятного отдыха, ваша светлость!

Обширный холл освещали тысячи свечей в бронзовых торшерах. Под сводчатым потолком, отделанным лепниной, сверкала гигантская люстра. Стеклянные стебли, будто проросшие из железного каркаса, имели травянистый оттенок – мастера добавили в стекло хром, дабы придать ему желанный цвет. Стены зала покрывали обои из золотистой кожи, расписанные сотней рисунков на пикантную тему. Занимались любовью мужчины и женщины, животные и птицы, и даже парочка крылатых сущностей, схожих с архаи Вознесенных. Пол зала был под стать стенам. Все его пространство занимала копия знаменитой картины Альберто де Пирицци «Сад земных пороков». На ней посреди цветущего парка предавались разврату обнаженные девы: они ласкались, охаживали друг друга плетьми, утоляли страсть фасцинусами.

Накрытые белыми скатертями длинные столы ломились от закусок и выпивки. Исходящие от снеди аппетитные запахи витали по всему залу, заглушая вонь табака и пота. Фон Брейгель не скупился на изобилие закусок: утиные, заячьи и щучьи паштеты, жареные голуби и перепелки, до хруста запеченная свинина со специями, толсто нарезанные осетровые стейки, тонущие в зеленом море укропа, петрушки и кинзы; исходил слезой желтый сыр из Вертингема, разделенный тонкой нарезкой из вентийского хамона. В больших железных вазах лежали дары моря: мидии, креветки, устрицы и копченные морские коньки, плавающие в остром соусе. Последних тоже было на любой вкус: остенфальская горчица, исхеймский скир, граумарская чесночная подлива, нортбургский хренодер, сладкие добавки на фруктах и ягодах, шоколадные воздушные смеси. Целыми горами возносились на геридонах апельсины, яблоки, виноград, и ломтики ананаса. Кувшины мехтианского, истфалийского и рейнландского вина построились на столах бессчетными полками. Для любителей чего покрепче слуги принесли бутыли с нортландской водкой и ягодными настойками из Бродмарка. Отдельными батальонами стояли бутылки с дорогим таланаком – крепким виноградным напитком из Талансина, города Тысячи Башен.

Но не столы привлекли взгляд Катрин. В центре холла был установлен настоящий фонтан. Статуя похотливо изогнувшейся девицы, как водится у фон Брейгеля, обнаженной, возвышалась посреди купели. Меж широко расставленных ног каменной фигуры била винная струя, от которой игриво разбегались барашки пены.

– Пошлятина, – поделился мнением Блэкмарш.

– У графа специфичное чувство юмора, – Мартин задумчиво смотрел на фонтан, откуда черпали вино самые пьяные и непривередливые гости.

– Он больной, – настаивал Артур.

– А мне нравится, – возразил Дирк. Внимание капитана привлекли служанки. Фигуристых, как на подбор, девиц нарядили в кружевные пеньюары, мало скрывавшие соблазнительные тела.

– Ты как? – спросил Мартин у Катрин, уже несколько раз пожалев о том, что взял сестру с собой.

– Держусь, – кратко ответила сестра, раздавленная порочной роскошью.

К девушке подбежал карлик, одетый в пестрый камзол. Непропорциональная голова по самый подбородок утопала в пышном жабо. Гном схватился за сердце:

– Святые апостолы, кажется, у меня сердце лопнуло! – он громко пустил ветры, символизирующие треск разорвавшегося органа, и рухнул на пол безвольным кульком.

Катрин шарахнулась за спину Мартина.

– Не бойся, – успокоил ее Эберлинг. – Тебе довелось свести знакомство с дюком Минимусом – придворным шутом его высочества регента.

– Обычно меня называют тупым карликом, – поправил Минимус, приоткрывая один глаз, – или наигнуснейшим из скунсов!

Карлик, неловко двигая крохотными ногами, поднялся:

– Кажется, мое сердце лопнуло не до конца, – он постучал себя по груди. – Ну точно – завелось! Видите ли, эделисса, Ваша красота слишком велика для такого маленького человечка как я!

– Вы очень добры, – робко произнесла Катрин.

– Пустое! – Минимус осклабился. – Сегодня ночью моей руке не придется скучать.

– Пошел отсюда, мелкий похабник! – завопил Блэкмарш, намереваясь дать карлику пинка.

– Уже ухожу, – пискнул шут. – Не то испорчу себе впечатления зрелищем сальной бороды.

Минимус с достоинством удалился, и его бритая макушка быстро затерялась среди гостей.

– Смешной малый, – усмехнулся Дирк.

– Каков регент, таков и шут, – мрачно сказал Артур, поглаживая бороду. Издевка карлика не на шутку его задела.

У открытого окна возле десертного столика Мартин заметил Ревенфорда и Элизу фон Беленбах. Герцог – как всегда в белом – мирно общался со спутницей. Графиня Остенфаля нарядилась в бордовое платье с фестонами, подчеркивающее ее тонкую талию; вырез лифа был куда более откровенным, чем на Ассамблее. Каштановые волосы, отдающие рыжиной, Элиза уложила в идеальный фонтанж 9 9 Фонтанж – высокая прическа, подвязанная кружевными лентами. .

– Пойдем, – Эберлинг взял Катрин за локоть. – Нужно поздороваться с герцогом.

– Но я хотела найти Дитмара, – слабо запротестовала сестра.

– Успеем. Мы здесь не на пять минут.

Блэкмарш и Дирк вооружились хрупкими бокалами с белым вином:

– Мы не пойдем, – хором отказались они и переглянулись. – Не хочется мне ручкаться с герцогом, – прибавил Блэкмарш.

– Развлекайтесь, – не стал настаивать Мартин.

– Можно я останусь с ними? – робко попросила Катрин.

– Не сейчас.

Ревенфорд встретил Эберлинга равнодушным, немигающим взглядом.

– Добро пожаловать, эдель, – первым поздоровался герцог.

– Приветствую, ваша светлость. Позвольте представить Вам мою сестру, эделиссу Катрин. Сестра, это благородный герцог Вильгельм Ревенфорд и его прекрасная спутница, эделана Элиза фон Беленбах, графиня Остенфаля.

Катрин присела в книксене:

– Очень приятно. Это честь для меня.

Ревенфорд посмотрел на Катрин как на пустое место: